— Это для проветривания?
Шоколадка издала звук, похожий на хмыканье.
— Ветр-ра там нет. — И ехидно добавила: — Толстая. Не пр-ролезешь.
— Не толстая, а красивая, заруби себе на носу!
Будут еще всякие нахалки мне дерзить.
Отверстие и правда оказалось маловато. Но я вспомнила жемчужный храм Свена и Свяны. Его ходы приспосабливаясь к размеру того, кто по ним шел. Может, и здесь так будет? Я просунулась в лаз, мысленно уговаривая его стать шире и пытаясь передать окаменелому дереву под лапами ощущение тесноты, которое испытывала. Так же, как передавала Кавалеру все, что знала о барышне Агде.
Не берусь судить, был ли от этого толк или дворец просто следовал заложенной в него воле древних строителей, но темный туннель, пахнущий спящим лесом, раздался вверх и в стороны — как раз настолько, чтобы я могла пройти, не испытывая неудобств. Вздох Шоколадки сказал, что для нее это стало неожиданностью.
Древесное нутро дворца оказалось пронизано целым лабиринтом извилистых ходов. Возможно, они служили для воздухообмена или как-то помогали обогреву огромного здания — Шоколадка не знала. Стены напоминали переплетенные корни; они не светились, как туннели в храме Свена и Свяны, но я отлично видела, куда иду.
Сначала своенравная посланница Кавалера вывела меня в необъятный зал, в центре которого росло самое настоящее живое дерево. Рассмотреть диковину я не успела. Мы выскользнули из-за одной портьеры, пробежали наискосок и нырнули под другую, где прятался еще один лаз.
В следующий раз мы вышли в умеренно широком коридоре, миновали два поворота и юркнули в нишу со статуей лесной нимфы. Позади статуи под широким листом какого-то южного растения на высоте в половину человеческого роста скрывался вход в очередной туннель.
— Иди, — сказала Шоколадка. — Близко. Внутр-рь нельзя, только смотр-реть. Вер-рнешься — пр-ровожу обр-ратно.
Маленькая кошечка выглядела серьезной и исполненной сознания собственной важности. Без нее я ни за что не разберусь в этих ходах!
— Спасибо, Шоколадка, — сказала я. — Хочу, чтобы ты знала, Кавалер не для меня.
— Пр-равда? — она недоверчиво склонила голову набок.
— Ты же видишь, я не такая, как ты. Мои кавалеры ходят на двух ногах.
Сказала — и, взобравшись по стене, нырнула в лаз, оказавшийся мне как раз впору.
Идти и правда пришлось недалеко. Почти сразу стали слышны звуки клавесина, а после третьего поворота впереди возникло пятнышко света — и я поняла, что означало Шоколадкино "внутрь нельзя". В проем, которым заканчивался туннель, можно было разве что нос высунуть. Сколько я ни уговаривала его расшириться, действия это не возымело.