Снаружи отверстие прикрывала легкая драпировка, сквозь которую было прекрасно видно большую солнечную комнату. Барышня Агда сидела за клавесином, наигрывая меланхоличную мелодию, подле нее дремала в кресле старая госпожа Хьяри в своем неизменном колпачке с монетками. Пусть Нежа и скрыла меня от ее ведьмовского взгляда, под защитой толстой стены я чувствовала себя спокойнее.
Вошла служанка в белом переднике:
— Барышня! Вам подарок от графа Скадлика!
Агда не повернула головы, под тонкими пальцами родился скорбный аккорд.
— Так куда подарок-то?
Служанка повернулась к клавесину, и стало видно, что в руках у нее плоская коробочка, перевязанная алой лентой.
— Не нужны мне от него никакие подарки, — хмуро отозвалась Агда. — Скажи, пусть назад отошлют.
— Еще чего! — старуха вмиг проснулась. — От подарков отказываться дело глупое. Что дают, надо брать. Неси сюда, — велела она служанке, — поглядим. А сама поди прочь!
В коробочке оказалась лаковая шкатулка с серебряными уголками и затейливым замочком. К замочку прилагался ключик на цепочке. Госпожа Хьяри покачала его в воздухе, ловя солнечные блики, затем сунула под нос Агде, словно погремушку младенцу.
— Смотри, какое диво, — старуха вложила ключик в ее вялую руку. — Давай, открывай!
Агда с неохотой подчинилась. Шкатулка курлыкнула, как горлица, крышка приподнялась, явив нутро, выстланное черным бархатом. На бархате что-то поблескивало.
— Ай, красота-то какая! — преувеличенно восхитилась старая ведьма. — Ты только глянь!
Агда глянула — и загляделась. Взяла вещицу в руки, любуясь сверканием драгоценных камней.
— Ты примерь, примерь, — подзуживала госпожа Хьяри.
А вот это она зря. Ободок с золотыми листочками и рубиновыми ягодками, обхвативший девичье запястье, даже мне напомнил о венчальных браслетах, а барышня взглянула — и по ее щекам побежали слезы.
— Что ж ты опять ревешь-то!
Старуха вскочила, заперла дверь, потом силой пересадила Агду со стула на большой диван с цветочной обивкой. Несмотря на почтенные года, двигалась она со звериной ловкостью. Совсем не так, как неуклюжая травница, которая заискивала перед королевой-бабушкой.
— Он ей, небось, тоже подарки дарит, — плаксиво сказала Агда. — Я видела их, он шел такой красивый, улыбался ей, а на меня даже не взглянул…
— Сколько раз говорю, нельзя ему сейчас на тебя глядеть! — старуха обнимала барышню, как тогда, в доме Снульва, только сейчас я слышала каждое слово. — Папаша ее разобидится, войну, чего доброго, затеет. Ты же не хочешь, чтобы из-за тебя война началась?
Агда всхлипнула, а я зажмурилась, пытаясь уложить услышанное в голове.