Возможно, беду еще не поздно остановить, и способ Рауда точно лучше способа вайнорцев. Сердиться на него нельзя, и отговаривать нельзя. Все равно не отговорится, только потратит на спор душевные силы. А силы ему нынче ночью пригодятся — и душевные, и телесные, и магические, и все, какие только ни есть в человеке.
Надо объясниться с ним до церемонии, и сделать это лучше лично, а не мысленно, когда не видишь лица и не знаешь наверняка, слышат тебя или нет.
Где живет Белый Граф, я выяснила. Половину пути прошла тайными ходами, придумывая, что и как скажу. Сердце колотилось, будто перед выпускным экзаменом. Как он меня встретит? Вдруг и слушать не станет?
Ход вывел в коридор, затканный незнакомыми желтыми цветами. Пахли они почти как живые. Я полной грудью вдохнула сладкий аромат, повыше подняла хвост и двинулась вперед.
Прямо навстречу неприятностям.
В конце коридора резко распахнулась дверь. Из нее с шумом вылетел Грыз. Увидел меня и встал как вкопанный, растопырив кривоватые лапы. Его тяжелая челюсть выпятилась, в пасти заклокотал рык.
Сердце у меня вмиг скатилось к самому хвосту… а потом медленно-медленно выкатилось обратно.
Я всегда могу влезть на стену, верно? По листочкам и цветочкам. Но для начала попробую по-другому.
"Стой, Грыз, — сказала, глядя прямо в свирепые глазки. — Я не кошка. Я человек, а ты не можешь нападать на людей. Хозяин тебя за это по головке не погладит".
Рык перешел в ворчание, глазки мигнули, и во всем облике пса проступила неуверенность.
Он услышал меня? Услышал и понял?
Я была так занята нашим противостоянием, с таким вниманием следила за каждым движением бульдога, что не замечала ничего вокруг — и шаги за спиной услышала, лишь когда Грыз встрепенулся всем своим бочкообразным телом и отскакнул назад, клацнув когтями по полу.
Окаменелый паркет дворца не умел ни скрипеть, ни гнуться, но даже он загудел от удара тяжелого кованого каблука, с силой впечатанного в пол. Зычный голос, каким хорошо отдавать команды на плацу, гаркнул:
— Поди прочь, уродец! Вот я тебя!..
Не думала, что когда-нибудь буду рада виконту Дегерингу!
Я обернулась, чтобы посмотреть на своего спасителя. Но кроме сапог, ничего увидеть не успела…
Сверху упала душная ночь с запахом шинели. Спутала, спеленала, подхватила, взметнула куда-то вверх и понесла. Ни вырваться, ни закричать! Ночь смыкалась вокруг, как кольца удава. Когда разомкнется, чую, будет вместо кошки яйцо всмятку. Даже мысли сплющились в жаркую лепешку, скворчащую паникой, в глазах зарябило от нехватки воздуха…
Рауда я звала уже под нарастающий шум в голове, не думая, услышит ли он, придет ли снова — или скажет: ну тебя, надоела.