Засмеялась, крутанулась на месте, от избытка чувств и… Ох! Оказалась нос к носу с графом Данишем-Фростом. Он стоял, скрестив руки на груди, смотрел на меня и улыбался.
А я как будто первый раз его увидела.
Да так оно и было. Кошачьим глазом смотришь на людей снизу вверх, как на корабельные сосны в лесу. Их и различаешь больше по одежде, звукам и запахам. Даже рост и сложение оценить трудно, если нет вблизи другого человека. Пусть ты сидишь рядом на диване или… лежишь у него на груди, это все равно — другое.
Даниш-Фрост был на полголовы выше меня. Он казался мужественнее, чем виделось мне-кошке и… более настоящим, что ли. Слишком настоящим. Держался без надменности, часто свойственной аристократам, но так, будто он на все на свете имеет право. Сильный молодой мужчина — в двух шагах передо мной.
Под изучающим, чуть насмешливым взглядом опаловых глаз я вдруг потерялась, оробела. В голове разом пронеслись все неловкие ситуации, которые случились между нами за эти дни.
— Так вот ты какая, милая пушистая посланница богини, — произнес граф мягко.
— Я не посланница!..
— И голос красивый. Когда не кричишь.
Голос… да. Голос у меня мамин, пусть и не такой бархатный.
Я поняла, что краснею.
Почему я краснею, если мы здесь не телами, а душами?
— Как тебя зовут, Кошка?
— Карин. Карин Эльс… ваше сиятельство.
А его… Рауд, сказал лакей. Нет — граф Рауд Даниш-Фрост. И он принадлежит другому миру, как птицы принадлежат небу, а рыбы морю. Сейчас, глядя на него глазами человека, я поняла это с ослепительной ясностью.
Присела в неуклюжем реверансе.
— Пожалуйста, простите, что поцарапала! Не успела втянуть когти…
Кругом царила обманчивая безмятежность, но я знала, что времени мало. Поэтому не стала долго оправдываться и перешла к сути, спеша объяснить все, пока последнее оставшееся у меня тело еще дышит.
— У нас швейное ателье, и если заказчик вызывает сомнения, я стараюсь разузнать, что у него на уме… Знаю, подслушивать под окнами некрасиво, но я никогда не выдавала чужих тайн!
И раньше ни единой душе не говорила и сейчас словечком не обмолвилась — ни про тайники бакалейщика Гирика, в которых он прячет дневную выручку, ни про то, что племянник госпожи Илифсон на самом деле ее внебрачный сын, ни про колье госпожи Дирк, вовсе не потерянное, а тайком от супруга отданное брату, чтобы тот смог поехать в Альготу учиться музыке…
Да и некогда пустословить! Надо успеть рассказать о визите кавалера Льета и его дочки, о старухе, похожей на ведьму, и о том, что она шептала на ухо плачущей барышне.
— Там, верно, какая-то брачная афера. У барышни был возлюбленный, — сказать "любовник" я постеснялась. — Теперь он женится, она выходит замуж, но ведьма обещала сделать так, чтобы муж ее не тронул, а возлюбленный не смог иметь сыновей от жены. Если, конечно, я все правильно поняла. Я так замерзла и боялась, что меня прибьют…