Кайса стойко несла доставшееся ей бремя, то есть меня, шепча с восхищением: "Какая же ты тяжелая, Белочка! Как бульдог". Принцесса то и дела вынимала из муфты голубую от холода руку и чесала мне за ухом, свита следовала ее примеру.
Я чувствовала себя плюшевой игрушкой — и впервые была этому рада. Потому что куда бы мы ни шли, меня преследовал жадный взгляд виконта Дегеринга. Кайса принимала его внимание на свой счет, трепетала ресницами и порывисто вздыхала, но обязанности свои помнила, не отставая от принцессы ни на шаг.
В какой-то момент на пути гуляющих дам возник тот самый эйланец, кавалер Джеруч, хотя я не сразу признала его в длинной лисьей шубе и шапке, надвинутой до самых бровей.
Принцесса обратилась к нему по-эйлански, а потом весело спросила:
— Ну как? Правильно?
— Абсолютно, ваше высочество, — он церемонно поклонился. — И вы правы, здесь красиво. Но о-очень холодно.
Дамы засмеялись.
— Я лишь осмелюсь посоветовать вашему высочеству, — добавил эйланец, — произносить "тье" в слове "атьеми" немного мягче, а "кхр" в слове "кхраль", наоборот, резко, с напором. Вот так.
Он издал гортанный звук, похожий на крик вороны.
Кто-то из дам хихикнул, кто-то скорчил гримаску.
Принцесса мило улыбнулась:
— Приму к сведению, кавалер Джеруч.
И двинулась дальше.
Потом, уже в дормезе, отогревшись глинтвейном, ее высочество пожелала урок эйланского — дабы навеять сон головоломными упражнениями.
— Не лучше ли сейчас упражняться в ригонском? — вкрадчиво поинтересовалась графиня Виртен.
— Для ригонского у меня будет целая жизнь, — беспечно ответила принцесса, но настаивать не стала. — Впрочем, я и так довольно утомилась. Мирной вам ночи, графиня.
Гоф-дама отправилась ночевать в собственную карету, служанка приготовила Камелии постель, Кайса подала книгу для чтения, поправила подушку и передвинула лучезар поудобнее.
Прежде мне и в голову не приходило, что фрейлины выполняют обязанности камеристок. Думалось, их дело сопровождать особу монарших кровей на балах и приемах, придавая оной величие блеском своих нарядов, томно обмахиваться веерами и танцевать с кавалергардами. А Кайса весь день только и делала, что куда-то бегала, что-то приносила, помогала принцессе переодеться, прислуживала за обедом. Горничная же занималась уборкой, чисткой одежды и подавала на стол.
Когда приготовления ко сну были окончены, Кайса хотела меня забрать, но принцесса сказала:
— Белка будет спать со мной.
Оставшись одна, она некоторое время читала, затем погасила свет, сгребла меня в охапку и уткнулась лицом в мой пышный воротник.