— Ты не права, девочка, не права, — Демьян Морозов отпаивал меня чаем с лимоном, и мне становилось легче, но только физически. Рана в душе заживать не хотела. — Мы все в это поверили. Слишком красивая картинка вырисовывалась, а Тим такой, он никому не верит до конца. И мне тоже. Но стрелять он пошел, когда решил, что вас потерял, он не прочел твое сообщение, не успел. Идиот, конечно, согласен, что как танк попер. Но ты знаешь, мне кажется, ему просто жить без вас не хотелось, там же спецназ на него вышел, парни стрельбу на поражение начали. Если бы я этого дурня с ног не сбил и рожей в асфальт не уложил, он бы уже давно на кладбище лежал.
Я бездумно таращилась в стену, прижимая к себе Полинку, и все понимала. Тимур дорог этому Демьяну, он ему как названный отец, вот он и защищает Талера.
— Он не прогонял тебя, девочка, он вас с дочкой защитить хотел. Мы ведь взяли киллера, Тима серьезные люди заказали. Их тоже взяли, но долго так продолжаться не будет. Тим молодой, а уже миллионер, конечно, его деньги людям покоя не дают, — проповедовал Морозов. — И не будет покоя. Тиму с такими деньгами или в депутаты надо идти, или под кого-то крупного ложиться. Иначе так и продолжит вагон желающих за его миллионами гоняться.
Я знаю, что Тимур оформил дарственную на дом у моря, где я должна была прятаться с Полинкой. А я переписала дарственную на Польку. Мне от Тимура ничего не нужно, но она его дочь, пусть ей останется что-то от отца.
— Тимур не спросил меня, — медленно отвечаю Морозову, — он за меня все решил. Ему всегда было наплевать на мое мнение.
— Нет, не так. Он не хотел, чтобы ты носила цветы на кладбище и страдала, — снова защищает его Морозов.
— А я бы лучше носила, — не выдерживаю, — и рыдала на его могиле. Зато знала бы, что нужна ему была, и что он порядочный человек. Ребенку бы рассказала. А так…
— Тут мне нечем крыть, — соглашается Демьян, — тут я только у тебя прощение могу просить, что тоже поверил и не попытался тебя защитить, но…
— Что? — вижу, что он смущенно прячет глаза. — Говорите уже.
— Я в материалах дела прочитал, Сотников в разговорах со своими подельниками намекал, что ты его любовница. Меня потому и накрыло, думал, ты Тимура обманывала. Но я ему не стал говорить, видел, как его штырит…
— Вам не за что передо мной извиняться, — качаю головой, — совсем не за что. Я вам никто, а Тимура вы любите. Это хорошо, что хоть кто-то его любит.
Да, потому что у меня на это уже не осталось сил. И как только меня перестали таскать по кабинетам и разрешили выезд, я уехала с Алексом.