Ни одного из этих сценариев нет. Нет ни музыки, ни звуков печатания, которые я начинаю ассоциировать только с ней.
Дефектная тишина постепенно сменяется чем-то более грозным и зловещим. Словно кто-то роется в вещах.
Конечно, когда я подхожу к шкафу, я вижу, что она запихивает одежду в сумку, ее лицо раскраснелось, а движения спорадические.
Я нажимаю на включатель.
— Что ты делаешь?
Анастасия вскакивает, ее дикие глаза встречаются с моими. Сегодня на ней нет очков, и она выглядит такой юной и хрупкой, как роза, которую можно сломать одним прикосновением.
Ее грудь поднимается и опускается с тяжелыми вдохами, которые она, кажется, не может контролировать.
— Нокс.
Мое имя — это призрачный шепот на ее губах, звук, который она, кажется, не может контролировать.
Она прочищает горло.
— Разве ты не должен быть на встрече?
— Она закончилась. — ложь. Я ушёл пораньше, притворившись, что у меня неотложные дела, и, судя по тому, что я вижу, я рад, что сделал это. — Куда ты собралась?
Она сглатывает несколько раз подряд, ее короткие ногти впиваются в ремешок сумки.
— Прочь.
— Куда?
— Просто куда-нибудь подальше. Я ухожу.
Чувство обреченности, возникшее ранее, врезается в мою грудную клетку, и слепое чувство гнева распространяется по всему кровотоку.
— Как будто, блядь, ты уйдёшь.
— Ты не можешь говорить мне, что делать.
— Ну, я говорю. И ты никуда не уйдешь, Анастасия.
— Все это должно было быть временным.
— Все это?
Она вскидывает руки вверх.
— Секс, договоренность, я здесь. Все это. Я никогда не должна была остаться.
— Ну, я говорю тебе, что ты останешься, хочешь ты этого или нет.
Влага собирается на ее нижних веках.
— Ты... не понимаешь.
— Я понимаю, прекрасно. Ты вновь убегаешь, как убегала из своей предыдущей жизни, потому что это то, что ты делаешь лучше всего, верно? Уходишь. Сбегаешь. Постоянно, блядь.
Она отпускает сумку, позволяя ей упасть на пол, и подходит ко мне.
— Ты не имеешь права стоять здесь и осуждать меня, когда понятия не имеешь о моей жизни.
— И чья это вина? Это ты прячешься на вершине бега.
— Это не твое дело.
— Я делаю это своим делом, моя маленькая обманщица. Неужели ты думала, что я буду стоять в стороне и позволять тебе сбегать, будто меня никогда не было?
— А зря.
— Подумай еще раз, красавица. Ты знаешь меня как человека, который сдается? Когда-либо?
Ее плечи горбятся, когда она сама приходит к такому же выводу. Возможно, мы вместе всего несколько недель, но она знает меня лучше, чем кто-либо другой.
Она знает, что я этого не оставлю.
— Почему бы тебе не рассказать мне, что происходит, вместо того чтобы выбирать путь бегства?