— Официально принимал, да. Вы прям в духе тридцать седьмого, Фёдор Степанович! — от нелепости обвинения у меня что-то коротит в блоке благоразумия, и несу вообще уж несусветное. — Общение с гражданами иностранного государства приравнено к шпионажу?
— Прекрати паясничать, клоун!
Заткнулся, жду продолжения. Коль меня не турнули с основной работы, а вариант с ночным воронком и клацаньем наручников предлагаю разве что коллегам с больным воображением, выходит… Да, выходит отнюдь не благоприятный расклад. Степаныч поручит мне дело, от которого я в здравом уме и трезвой памяти оказался бы, наплевав на взаимную любовь с СВР. А чтоб в отказ не тянуло, предложение подкрепляется компрой с участием американцев, будто в порыве гостеприимства разболтал им про секретную кофеварку с вертикальным взлётом и кассетной боевой частью. Ну, или вроде того.
— То, о чём я с тобой говорить собирался, серьёзно до крайности. Но теперь даже не знаю, — пухлая ладошка шлёпнула по папке без надписей, словно намекая о наличии под пластиковой обложкой смертельного для моей карьеры листка бумаги с доносом и несмываемым регистрационным номером. — Никак не остепенишься…
Упрекает в мальчишестве? Значит, полагается соответствующая реакция. Голову покаянно бросаю вниз, как перед строгой училкой за разбитое на перемене окно.
— …Да и невелик у меня выбор. Нужен наш человек, но не из штатных.
Почему-то всплывает в памяти отрывок утренних новостей.
— За океан, что ли, лететь?
— Ближе. В Израиль.
Ага! Христа там распяли, посмотрим — что мне уготовано.
— Но это, Фёдор Степанович, евреи тоже не совсем друзья. Даже бывшие русские.
Ладошки, до этого подпиравшие папку с уничтожающим меня материалом, разъехались в жесте «ну вот!»
— Именно! Об этом я и отпишусь в ФСБ. Человек вникает. Перед сложной работой. И не ваше собачье… пардон, не ваше государственное дело.
— А моё? Что в Земле Обетованной нужно?
— Задание — южнее. В Центральноафриканской Республике.
Спасибо, что не в Алжире… Чёрт!
— Вы о вербовочной компании в их Национальный исследовательский университет?
Кивок Степаныча окончательно выбивает из колеи. Если бы я баллотировался в состав экспедиции на Марс, имел бы стократ лучшие шансы.
— Да, Геннадий. Не строй мне крокодильи глазки. Агентуру спецслужб они отсекают. Но ты же не кадровый? О чём чистосердечно признаешься детектору лжи.
— А что мы с вами…
— Общались? В этом ничего зазорного. За рубежом все помнят времена КГБ и хомо советикусов, их всех обрабатывали перед выездом. Ну, не получится — возвращайся. Искупаешься в Средиземном море за счёт федерального бюджета.