Но ещё… Ещё мне хотелось узнать о её отношениях с Демиургом. Насколько они близки?
— Спроси ты меня об этом ещё год назад, я бы, не задумываясь, поставила на господина, — она осторожно зажала одну ноздрю, потом другую, останавливая насморк. — Но теперь… Теперь я не знаю, на кого бы я поставила. Потому что не знаю, кого бы сама выбрала.
— Значит, Джер всё-таки уничтожил твою самоуверенность, — хмыкнула я.
И отчего-то загордилась ментором. Или собой? Я уже не отделяла себя от него.
— Джер? — переспросила певичка и снисходительно улыбнулась.
В ответ я посмотрела открыто и нагло. Произнесла уверенно, по слогам:
— Джермонд Десент.
— Как же ты его любишь, — она пьяно потянулась на стуле. — Безумно, предано, слепо. Нужно было понять это ещё тогда, когда несчастный Каас привёл тебя в приют. Или раньше — когда ты отказалась бежать с ним из Квертинда.
— Откуда ты знаешь? — молниеносно вскинулась я.
— Откуда, откуда, — передразнила довольная певичка. — Как ты думаешь, кто ему посоветовал сбежать ещё до посещения приюта? — она смягчилась и в чертах проступила женская, почти материнская мягкость. — Но вы оба остались. Глупые дети… Маленькие глупые дети, играющие во взрослые игры. Это всегда заканчивается плохо.
Удивительно, но Каас, всегда желающий вонзиться в глаз певички, сейчас молчал. Мне не хотелось уничтожить её, прикончить, разрезать на десятки кусков или столкнуть с облачного моста. В какой-то некоторой мере я сочувствовала ей и даже… понимала. Наверное, передо мной сидел единственный в Квертинде человек, который так же, как и я, скучал по Каасу.
— За Кааса, — подняла я бокал с вином.
— За Кааса, — искренне поддержала Элигия.
Мы выпили и помолчали немного, размышляя о судьбе рыжего стязателя.
— Нас обеих обманули, — первой нарушила молчание женщина. — Окутали ложью, заставили любить. Хитро и тонко запутали, и теперь я не представляю, что будет с нами, — она откинула волосы от лица и рассеянно уставилась в пустоту. — Убедили, что если добиться успеха в грандиозном мероприятии, это пойдёт на пользу. Только не уточнили, кому это пойдёт на пользу. Я только сейчас начала понимать, что больше не хочу быть фигурой на шахматной доске. Ни пешкой, ни королевой. Я вообще хочу выйти из этой игры. Но меня никто не отпустит.
Я подалась вперёд. Сведения, которыми обладала Элигия, были явно поинтереснее тех, что сообщила мне Тефида. Я знала, что она неспроста вертится вокруг Джера, только не понимала — зачем? Зачем Демиург подослал её? Следить за ним? Он и так на виду у всей академии. Соблазнить его? Даже если так — это ничего не меняло для Ордена Крона. И почему она говорит о Демиурге во множественном числе?