— Что-то я сомневаюсь, – говорю я, держась руками за решетку и всматриваясь в пространство между кипарисами, растущими за ней. Анька устало вздыхает.
— Все будет нормально, там такая прорва народу, что на тебя даже никто не обратит внимания. Надыбаешь еды и возвращайся обратно.
Бросив неуверенный взгляд на подругу, снова смотрю на кипарисы. Хорошо Аньке говорить – это не она собирается пробираться на территорию отеля. А главное, и не поспоришь, кому идти, подруга хоть и не полная, но точно не пролезет между прутьями решетки. И почему я такая худая?
«Еще несколько дней, и вообще ноги откинешь», – наставительно бормочет внутренний голос, а желудок, подтверждая его слова, начинает урчать.
— Ладно, – вздыхаю я, – только если что, ты меня спасешь.
Анька ответственно кивает, не уточняя, каким образом будет мое спасение проходить. Ладно, это я, можно сказать, для собственного успокоения. В последний раз вглядевшись сквозь кипарисы, встаю боком и просовываю между решеток ногу, за ней плечо, грудь немного сдавливает, но все же, протиснувшись вперед, я оказываюсь по ту сторону.
— Обалдеть, – восторженно замечает Анька, передавая мне пляжную сумку. – Я жду тебя здесь, отпишись, все ли в порядке, чтобы я не волновалась.
Оправив полы сарафана, перекидываю сумку через плечо и, высунув из кипарисов голову, осматриваюсь. Никого, такая огромная территория, и совсем пустая. Аккуратно выбравшись, неспешно начинаю преодолевать открытое пространство, а потом припускаю бегом, пока не выскакиваю с травы на дорогу. Выдохнув, поправляю сумку и уже тут иду не спеша. Ладно, Анька права, никто на меня внимания не обратит, здесь же много людей отдыхает, а сегодня к тому же вечеринка.
Именно она и привлекла наше с подругой внимание, точнее, яркая перетяжка, висящая над главным входом. Вечеринка вообще-то открытая, но вход стоит столько… Если бы у меня были такие деньги, я бы еще месяц спокойно жила на юге, а не занималась противозаконными действиями. Но вот пришлось. А все дело в том, что на юга я дернула, гордо хлопнув дверью. Собрала свои скудные сбережения и отправилась к морю, наплевав на слова матери о том, что вместо развлечений нужно думать о хлебе насущном.
Да я о нем и так сутками напролет думаю, между прочим. Работаю с утра до ночи, отдавая больше половины зарплаты матери. Нет, я все понимаю, она меня родила, воспитала, столько вложила сил и денег в том числе, что моя святая обязанность… Ну и так далее по списку. И я очень ей благодарна. Только имею я право на отдых в свои восемнадцать? Днем работа, вечером учеба, и так без продыха.