Жанну от глаз короля, нахально и дерзко, тоже скрыла Паулина. Кто знает, отчего она подумала, что искалеченная соколом толстуха ей еще понадобится.
Чутье дракона обмануть трудно, и потому, чтоб король и его приближенные не почуяли ее, не нашли, Паулина поместила ее как можно глубже, почти в могилу, магией выгрызя крохотную комнату в земле. Там не было света, не было стола и стульев, не было и окон с дверями, лишь некое подобие кровати, слепленное из глины, так, небольшое возвышение. Но в ближайшем будущем все удобства Жанне вряд ли понадобилось; живой ее держало лишь использование индульгенции. Месяц был отведен ей для жизни – и магия это обязательство исполняла. Но рана была ужасна и глубока. Жанна металась в беспамятстве, и если б не холод, царивший в ее земляном убежище, она б горела как в огне.
В ее бреду, в болезненном сне сокол бил и терзал ее, рвал когтями глазницу и клевал в мозг так, что боль черными кругами плыла у Жанны перед глазами.
Она кричала и отбивалась, но он снова садился на ее лицо, хватал кожу острыми когтями, раздвигал края раны, с хрустом разводил кости и с любопытством заглядывал в уцелевший глаз Жанны, упиваясь ее страданиями.
Он словно спрашивал ее: «Интересно, за месяц у тебя это зарастет? Если зарастет, то останешься жива. Если нет... вероятно, тоже останешься жива, но слепой и глухой неподвижной колодой. Справишься или нет?»
И снова бил, издеваясь, в голову, разрывая ее черной мозжащей болью.
– Я справлюсь! – яростно кричала Жанна, задыхаясь. Но голос ее был слабее писка котенка и жалким сипением вырывался из горла. В земляной норе было душно, Жанне не хватало воздуха, она задыхалась. Но всех ее страданий и воплей на поверхности земли никто не слышал.
Впрочем, Валиант, который за Жанну в некотором роде переживал, на миг почуял, как его тянет к кровавому пятну. Перед его внутренним взором промелькнула алая жилка – словно от пятна этого отросли длинные алые корни, уходящие глубоко вниз, под землю. Еще немного, и магия ему подсказала бы, где искать неугомонную сестрицу. Но тут стража короля подхватила его под руки и сдернула с места, потащила вон, разорвав хрупкую, едва установившуюся связь.
И Валиант перестал чувствовать Жанну и жар ее едва теплящейся жизни. Собственное наказание теперь волновало его больше.
– В Железную Башню ее, – велел король меж тем, указав на Ивон. – Пусть немного подумает о своих словах и о том, кому она их говорит.
– За что?! – в ужасе выкрикнула Ивон. – Куда? В тюрьму?
Король с раздражением глянул на нее.
– Железная Башня, – процедил он, – это всего лишь одна из построек на территории моего замка. Не тюрьма, не холодные застенки. Конечно, там нет бальных залов и изысканного общества, – король явно смеялся над Ивон, – но ведь оно вам не нужно? Вы же готовы променять всех людей на общество вашей семейки кровопийц. Впрочем, мне все равно. Пробудете там до тех пор, пока я не разберусь с ними.