Ивон взвизгнула, когда Фиолетовые, не церемонясь, сдернули с ее плеча рубашку. С левого плеча. Словно знали, где у нее гербовое тиснение.
Грудь при этом тоже обнажилась, остренький темный сосок было хорошо видно на белизне кожи, и Ивон стыдливо прикрыла его ладонью.
Но на ее запястье лег стек, и, подняв глаза, девушка встретилась взглядом со своим Фиолетовым Стражем. Разумеется, по железному лицу нельзя было прочесть ни единой эмоции. Но Ивон показалось, что Фиолетовый даже дышать перестал, и в его глазах пылал призрачный зеленый ад.
Фиолетовый. боялся?!
Или волновался так, что его лоб взмок и капли пота ползли на ресницы?..
Ивон подчинилась; она опустила руку, которой коснулся стек, и король удовлетворенно качнул головой. По всему было видно, что он не хочет возиться с сопротивляющейся девицей, слушать ее слезливые крики и протесты.
Фиолетовые крепко держали Ивон под руки, словно она преступница какая-то – а король это палач, который сейчас выбьет из ее губ признание болью.
И сами приготовления – к чему?! – были какие-то зловещие. Такие ужасные, что Ивон почувствовала, что ноги ее не держат.
«Скорее бы все это кончилось! – молила она. – Он ведь всего лишь хочет взглянуть на эту печать. Не так ли?! Ничего страшного.»
Магия короля скользнула по залу, всколыхнув тяжелые темные портьеры на окнах. Зазвенели железные цепи, скользя по полу, словно живые змеи. Они не коснулись Ивон, но перепуганной девушке показалось – они замерли у ее ног, готовые в любой момент кинуться на нее.
«Вот ужас, – подумала оторопевшая от этих жутких приготовлений Ивон. – Это что, все со мной происходит?»
Фиолетовые завели ее руки ей за спину, и Ивон показалось, что она стоит, прикованная, к столбу.
«Только вязанки хвороста под ногами не хватает», – в шоке подумала она.
Королю поднесли глубокую серебряную чашу с прозрачной водой, и он опустил в нее пальцы, будто омывая руки перед тем, как коснуться Ивон. Но его касание – неожиданно бережное, осторожное, – было не простым прикосновением.
Небрежным росчерком король начертил на обнаженной груди какой-то знак, и Ивон вздрогнула, почувствовав, как магия заструилась по ее телу.
Словно тысяча ладоней одновременно жадно коснулось ее ног, обняла бесстыдно колени, жаждущим теплом прильнула к дрожащим бедрам. На своей груди она ощутила мягкие прикосновения пальцев, как до того касался ее король. Эти невидимые магические пальцы поглаживали ее грудь, разрисовывая ее непонятными, ярко вспыхивающими символами, и Ивон с ужасом поняла, что тонет в потоке прекрасных ощущений, разжигающих в ней страсть.