Она подскочила, утирая слезы, кинулась к окну, распахнула его, чтобы свежий ветер вымыл из комнаты запах магии. Наивное полудетское заблуждение! Такими трюками было не обмануть даже мать!
Затем девушка схватилась за свои волосы, дрожащими ладонями ощупала платье. И прическа, и наряд были испорчены; капли крови украшали атласный рукав. Шпильки, удерживающие волосы, все рассыпались и потерялись, и Ивон совершенно не была готова к выходу!
Более того – она вдруг ощутила отвращение к нарядному алому платью, которое выбирала с таким тщанием, предвкушая, как получит еще один внимательный взгляд от короля. Теперь ей было стыдно за свою попытку обратить на себя внимание, к своим обнаженным плечам и открытой груди она испытывала лютое отвращение, понимая, что таким образом хотела предложить себя королю, как яство на блюде.
Готовая на все, бесстыдная и безвольная в своей покорности.
И еще – она вдруг явственно поняла, что даже если король ее возьмет, если даже он решит с ней честно разделить постель, жизнь и трон, все ее усилия пропадут даром, ведь плоды пожнет Жанна, совершив коварную подмену в день свадьбы.
В этом Ивон даже не сомневалась; теперь, воочию убедившись, что Жанна в любой момент может призвать ее домой, Ивон поняла, что у нее нет ни единого шанса защититься от этого колдовства, и Жанна стащит ее даже от алтаря, даже из супружеской спальни, а заменит собой.
– Это все не для меня, – рычала она яростно, заливаясь горькими слезами отчаяния, вырывая из волос последние шпильки, – это для Жанны! Для того, чтобы обмануть короля! Все в этом мире для Жанны и ее желаний! И даже я существую, чтобы ей прислуживать! Но черта с два я продолжу потакать ее капризам!
Она распустила вычурно прибранные волосы, яростно пригладила их щеткой. Сорвала испорченное алое платье и решительно раскрыла шкаф.
– Потемнее, – пыхтела она яростно, перебирая там наряды. – Поскромнее! Чтобы король и пальчика не увидел! Чтобы ему не понравилась «Жанна», потому что нечему там нравиться! Пусть смотрит на других!
На пол летели пестрые шелка и бархат, пока пальцы Ивон не наткнулись на темно-серую плотную ткань, и ее словно молнией ударило.
Это платье не висело особняком, и не было упрятано в дальний угол. Как и легкие шелковые, оно было предложено со всеми наравне, но у него, в отличие от ярких пестрых бальных нарядов, было слишком мало шансов быть надетым.
Т емные, благородные, тяжелые материалы; набитый бледный рисунок на длинной широкой серебристо-серой юбке, словно тонкие прожилки под плотной кожей сложенных огромных крыльев. Спереди, от талии и до самого подола – алые растрепанные цветы, нашитые из украшенного блестками материала. Бессмертники, старый, забытый всеми символ. Они не были приукрашены, они были изображены очень реалистично и казались настоящими, веткой, брошенной на серый гранит.