А значит, Ивон должна заплатить, что именно ей от природы достался краткий нрав, тонкий стан и роскошные темные волосы!
Но не успела Жанна как следует намотать волосы сестры на свой жирный кулак, как откуда-то сверху раздался грозный клекот, и белая молния, неизвестно откуда взявшаяся под крышей старой башни, ударила Жирную Жанну прямо в загривок.
Та осела, распустив толстые пальцы и раскрыв в изумленье рот. Откуда-то сзади, из рассеченного затылка и жирной холки полила темная нездоровая кровь – обильно, быстро,
– и Жанна, мазнув по шее рукой, поднеся к глазам испачканные пальцы, заорала, как резанная.
– Ты убила меня! – вопила Жанна. – Ты убила!..
Клекот сверху повторился, и Жанна, подняв вверх налитые кровью глаза, с изумлением увидела белоснежного сокола, усевшегося на балку и крутящего головой. Хищная птица разинула окровавленный клюв, леденящий кровь крик повторился, и Жанна поняла, что сокол сейчас ударит еще раз. А потом еще и еще, так же беспощадно, как она до этого момента трепала и мучила Ивон.
– Что это такое?! – заверещала Жанна. – Ведьма! Откуда ты взяла его?!
– Это мой герб, – ответила Ивон, кое-как поднимаясь на ноги. Магия Жанны все еще удерживала ее, но девушка смогла поднять руку, и сокол, повинуясь хозяйке, слетел вниз и уселся на ее предплечье, прихватив алые шелка окровавленными когтями. – Тот, что на плече. Он защищает меня. Сейчас же верни меня во дворец, – голос ее окреп, – или я велю ему еще раз атаковать тебя.
– Да черта с два! – выкрикнула Жанна, ухватив себя за жирное плечо. – У меня такой же! Если твой умеет драться, то и мой тоже!..
Но ее герб был тих и неподвижен. Может, оттого, что Жанна, изумленная нападением, до конца не могла поверить в то, что забитая Ивон на это решилась, а может потому, что ее разум, одурманенный алкоголем, не воспринимал угрозу как настоящую.
...Ведь графу Уорвику удалось усыпить свой герб и погибнуть от шального ножа?..
– Ну? – грозно выкрикнула Ивон, поднимая руку и тревожа сокола. – Возвращай – или я спущу его!
Жирная Жанна, кряхтя, кое как уселась на толстый зад. Белое платье ее, фата – все было бесповоротно погублено, залито кровью и растерзано птичьими когтями. Еще и бутылка разбилась. Жанна трясущимися губами прочла заклятье, распутывающее магические потоки, притащившие сестру в башню, и та исчезла вместе со своим белым дьявольским соколом.
А Жанна осталась одна – побитая, растрепанная, без свадебного платья и без одной золотой сережки в виде снежинки.
Магический вихрь, раскрутив, бросил Ивон на пол, и она пребольно ударилась коленями и локтями о лакированный паркет. Сокол давно вернулся на плечо; герб горел воинственным белым светом, Ивон чувствовала вкус крови Жанны. и непереносимый ужас, потому что вокруг нее разливался тонкий, но очень хорошо уловимый запах магии, аромат свежей хвои и дождя.