— Уже пора, Ваше Высочество, — будил меня на рассвете мой оруженосец, с опаской касаясь моего плеча и я четыре дня спрашивал одно и тоже.
— Бриян, прошу тебя, скажи мне, что она жива, — говорил я боясь открыть глаза и увидеть ее мертвое тело.
— Ее Светлость жива, Ваше Высочество, — тихо отвечал он и так начиналось мое утро.
Начиналось с того, что жаждал, чтобы Анна Аврора жила, больше чем она сама, пока сама герцогиня, даже будучи в бессознательном состоянии желала мне смерти.
— Я ненавижу тебя, Эрл Витторио, ненавижу. Я убью тебя! — кричала она и это больно полоскало ножом по сердцу.
Я не требовал любви к себе. Мне хотелось, чтобы мы относились к друг-другу хотя бы нейтрально. Я отдавал себе отчет, что наш с ней брак никогда не будет похожим на тот, что был у моих родителей. В то же время прекрасно понимал, что хорошие взаимоотношения между императором и императрицей один из важных аспектов грамотного правления.
И я был уверен, что не справлюсь с этой задачей. Она ненавидит меня, считает варваром. Смотрит на меня сейчас своими изумрудными глазами и желает убить. Я чувствую слабое сопротивление, которое она пытается оказать: ударить, прижатыми к кровати руками, сбросить меня с себя обездвиженными ногами, проткнуть меня своим взглядом, в конце концов, раз не получилось кинжалом.
Если бы она только могла, то разодрала бы меня в клочья еще тогда, когда словил ее, падающую с повозки. Если бы ее руки не были связаны за спиной, то я вряд ли ушел бы оттуда целым и невредимым. Она бы выцарапала мне глаза, изуродовала лицо. Стала бы душить, но не простила бы мне падение Эльрата. Анна Аврора оказалась намного смелее, чем трусливые, закованные в железо рыцари столицы., но оставалась всего лишь слабой девушкой. У нее не было ни латов, ни меча. Она была в одной лишь тонкой сорочке, но она не побоялась плюнуть мне в лицо. Герцогиню не страшили грядущие наказания: удары плетью, избиения, холодная сырая камера и даже смерть. Она знала на что шла. Даже сейчас, едва придя в сознание, первое что она сделала — попыталась меня убить.
Я никак не мог понять, как в таком хрупком теле, может жить столь волевой и бесстрашный человек. Мне не составило бы никакого труда убить ее прямо сейчас. Кажется, мне достаточно обнять ее худой стан и все ее ребра переломаются, порвав легкие и сердце. Она понимает это и продолжает бороться, словно умоляя меня лишить ее жизни прямо сейчас. Но ты будешь жить, Анна Аврора, и станешь моей женой.