— Алло! Алло! Докладывает капитан Дюжик! — голос у начальника штаба был явно взволнованный. — Вы слышите меня? К вам вместе с товарищем Скирдо направляется высокое начальство.
— Какое сюда, в такое пекло, начальство?
— Замначальника политуправления фронта.
— А фамилия как? Фамилия — спрашиваю!
— Фамилии не знаю, спрашивать было неудобно, а по званию — бригадный комиссар.
— Уговорите бригадного комиссара отказаться от своего намерения — здесь не безопасно, дорога на НП непрерывно обстреливается артиллерией противника. Если очень нужно — передайте — сам приеду.
— Уже поздно, товарищ подполковник, они уже в пути.
— А вы сами, сами почему не объяснили бригадному комиссару обстановку?
— Что я! И комиссар Скирдо его не убедил, а уж как старался!
— Ладно, — сказал я и остался сидеть с телефонной трубкой в руке. Если ко мне, подвергая себя смертельной опасности, направляется фронтовое начальство — это не иначе как в связи с совещанием у Цыганова. Назвал же он меня «пораженцем»…
Меряю блиндаж из угла в угол — какие только мысли не лезут в голову. А гостей моих все нет.
Наконец в блиндаже оказываются двое — на каждом сапоге по пуду глины и сами в глине с головы до пят. Я еле узнал в одном из них Скирдо, значит второй и есть фронтовое начальство. Я обратился к нему:
— Товарищ бригадный комиссар, разрешите доложить…
— Здравствуйте, здравствуйте, товарищ Бабаджанян! — приветливо остановил он меня. — Сейчас все доложите. Только сначала дайте нам с товарищем Скирдо чуточку отдышаться. Извините, даже поздороваться не могу, руки в глине… Ну и местечко себе выбрали — четыре раза пришлось по-пластунски ползти — тренировочка!
Он заразительно рассмеялся, и это показалось мне добрым предзнаменованием.
Ординарец принес полотенце. Бригадный комиссар привел себя в порядок, протянул мне руку, назвался:
— Брежнев. Так как вы тут поживаете? Кое-что я уже знаю — товарищ Скирдо докладывал, да и сам я видел — пока по-пластунски к вам добирался!
Он снова широко улыбнулся:
— Такая прогулочка — школа стратегии. Особенно для таких, как я — не кадровых военных. — И, поясняя, добавил: — До войны на партработе был. Тут неподалеку — на Украине. А вы, товарищ Бабаджанян, из каких краев? Впрочем, догадываюсь, с Кавказа. А если поточнее: Армения? Азербайджан?
— И Армения, и Азербайджан, товарищ бригадный комиссар.
— Сразу? Интересно, интересно, расскажите.
Я стал рассказывать. Подбадриваемый его вопросами и вниманием, я вскоре освободился от первоначальной скованности и от опасения, что предстоит «допрос с пристрастием».