Итак, я в распоряжении командования бронетанковыми войсками Красной Армии. И было бы это событие игрой судьбы, в данном случае олицетворенной в чине кадровика из Главного управления, если б не его последняя доверительная фраза о том, что в Советских Вооруженных Силах создается много новых механизированных бригад.
* * *
Что это все-таки означает, думал я: «Внимание, танки!»? Вспоминалась, однако, и другая предвоенная книжка Гудериана, она называлась знаменательно: «Бронетанковые войска и их взаимодействие с другими родами войск». В ней ведь «создатель немецких бронесил», как его величали в буржуазной военной литературе, все-таки признавал, что ни один отдельно взятый род войск не в состоянии решать все задачи, возникающие на поле брани, хотя и торжественно провозглашал: броня, движение и огонь — существеннейшие признаки новых средств атаки…
Я знал, что за поражение под Москвой Гудериан отстранен от командования танковой армией. Но это отнюдь не привело к уменьшению на советско-германском фронте количества танков противника, генералитет вермахта продолжал осуществление гудериановских идей о гегемонии танков в войне.
Значит, противнику собираются противопоставить достаточное количество танковых сил. Когда это произойдет, вот тогда вступят в действие другие факторы.
«Что ж, поживем, увидим», — размышлял я в вагоне поезда, который поразительно медленно, пережидая все авиационные бомбежки, пробивался в город Калинин. Я ехал в распоряжение командира 3-го мехкорпуса генерала М. Е. Катукова, к которому был назначен командиром 3-й механизированной бригады.
Танки… Я много думал о них, еще будучи слушателем академии, я представлял их в бою, видел, как они помогают стрелковым подразделениям прогрызать оборону противника…
Но сейчас, в полутьме вагона, мне представлялись уже другие танки. Не те, что поддерживают пехоту, а те, что, соединенные в огромные массы, берут в клещи вражеские боевые порядки, вклиниваются, вколачиваются в оборону противника, обходят его города, замыкают их в тиски, несут победу…
«Постой, погоди, — остановил я полет своей фантазии, — вот тут ты буйно размечтался, а что ты знаешь о танках? Немножко по тактике из лекций, что прочли в академии». — «Но ведь сколько книг прочитал, — возражал я сам себе, — того же Гудериана, Фуллера…» — «А сам в «живом» танке сидел?» — «Зато бронетранспортер знаю, имею водительские права второго класса. Не автомобиль, правда, но ведь это почти одно и то же…» — «Почти, да не совсем», — опять возражал внутренний голос.
Так я, не решив всех своих внутренних сомнений и колебаний, предстал перед комкором.