А дождь все льет и льет. В такую погоду хорошо перебрасывать боевую технику по железной дороге — авиация противника бессильна из-за тумана, не способна бомбить эшелоны. Но, увы, в сторону города Белого железнодорожного пути нет. От Осташкова, Старой Руссы движется по бездорожью сплошными колоннами техника нашего корпуса. Не марш — мученье какое-то. Часть машин застряла, не вытащить ничем…
Но в начале ноября вдруг ударил крепкий мороз, выпал обильный снег. Полегчало. Постепенно части корпуса сосредоточивались на указанном рубеже.
После такого марша надо было провести осмотр техники, осуществить необходимый ремонт машин. Однако нас торопили — на подготовку к наступлению отводилось мало времени.
Только значительно позже мы узнали, почему нас так спешно, не дав опомниться после столь трудного марша, бросают в бой: на юге, под Сталинградом, наши войска перешли в контрнаступление, и нельзя было допустить переброски вражеских войск в район Сталинграда. Сковать же здесь войска противника можно было лишь одним способом — наступая.
Наша бригада расположилась примерно в тридцати — тридцати пяти километрах от переднего края обороны противника.
Однажды вечером ко мне на КП прибыл офицер связи командующего 22-й общевойсковой армией и вручил боевое распоряжение — начать наступление сегодня в 16.00, а не завтра, как это предусматривалось приказом нашего комкора.
Я посмотрел на часы, показал их офицеру связи:
— Приказ невыполним не только потому, что вы мне его передаете спустя два часа после назначенного времени. Чтобы бригаде выйти к переднему краю, требуется еще часа два. Ни я, ни мои командиры не имеем представления о системе обороны противника, артиллерия не может вести огонь, не зная куда, танки ночью наступать не могут…
Офицер связи сказал в ответ, что его дело лишь передать мне боевое распоряжение. Я взял у него приказ и расписался в получении, проставив, однако, время получения.
Он только пожал плечами.
— Но вы же не механизм, — взорвался я, — обещайте хотя бы довести до командующего мои доводы.
Он обещал.
До полуночи подразделения бригады еле сумели в темноте выйти в свои районы и рассредоточиться для наступления. И то потому, что мы успели в эти районы разослать еще засветло офицеров, которые их встречали.
Занятый хлопотами по рассредоточению подразделений, отдачей распоряжений на завтрашнее утро, я и не заметил, как невдалеке остановился гусеничный вездеход и, сопровождаемые тремя автоматчиками, из него вышли и приблизились ко мне три командира.
— Вы полковник Бабаджанян?
— Я.