— Привел Вам, Ярослав Александрович, очередного «зайца» с концерта, ну «заяц» необычный, а бессмертный по ходу, язык длинный у нее.
Свет плохой. Все тускло, и я еле рассматриваю лицо капитана: волосы как смоль, глаза черные, кожа смуглая, сидит лыбится! Черт с рогами не иначе…
— Ну садись, бессмертная, и поведай, что ж ты там на заборе делала?
— Что делала? Просто сидела!
— И часто ты так на заборах сидишь по воскресным вечерам?
— Бывает! Смотря какая погода!
— А сегодня подходящая? Ливень?
— Погодка шепчет!
— Да ты, смотрю, шутница? Так вот, бессмертная, — он встает и походит ко мне, — дошутишься, поставим тебя на учет, как опасную рецидивистку.
— А Вы меня на слабо не берите, все равно без документов не вычислите, кто я!
Он всматривается мне в лицо, не старый же мужик и смазливый даже:
— А глаза-то какие у тебя, мелочь! Как у сказочной русалки! И вроде ж умненькие, а чушь порешь, как дышишь!
— А Вы, дядя, что специалист по русалкам? Ганс Христиан Андерсен?
— Тамбовский волк тебе дядя, красавица! Ну и что мне с тобой делать?
— Ну что-что — отпустить на волю!
— Идея неплохая, тем более у меня у самого дочка есть, и чужому ребенку не хочу плохого.
— Так и отпускай меня, капитан, — откуда у меня только смелость взялась, наверное, с той бутылки пива, что мне Лорка подсунула!
Капитан подходит вплотную:
— Да ты пила, бессмертная русалка?
— Нет, ну что ты, чуточку для настроения!
— А тыкаешь мне чего, пигалица, на брудершафт с тобой не пили?
— А смотрю, ты мужик хороший, нафига эти церемонии, — меня несет.
— Так, чудо ясноглазое, умолкни, а то и правда в школу твою напишу, тебе ж лет 14?
— 16!
— Ну это меняет дело! Щас вот как тебя накажем всем отделением и рожать заставим!
— Бить будете?
— Нет, не бить…
Меня прям дрожь пробрала, когда я осознала его слова, во ментяра поганый… Но иду ва-банк:
— Так, давай малой кровью, я тебя поцелую, ты меня отпустишь….
— Ого, подкуп при исполнении! Заманчиво!
— Или жена заругает?
Тут его лицо резко меняется и становится жестким:
— Рот закрой, дура малая!
Я пячусь к окну. Он на меня:
— Пожалуй, соглашусь на твоё предложение: поцелуй — за свободу! Только вот имя свое назови, русалка!
— Дуся я! — выпаливаю невесть что…
— Здравствуй, Дуся, я вернулся…
Он как медведь-шатун надвигается на меня, здоровый гад, метра под два!
Сгребает меня и приподымает на уровень своего роста:
— Сама напросилась! — и целует так! У меня искры из глаз!
Я ж до этого по-взрослому нормально и не целовалась! Опыта ж нет, сравнить не с чем!
А тут сразу поцелуй от самого царя тьмы. Пытаюсь вырваться, и бью его по яйцам! От меня выпускает, сгибаясь в три погибели, и я опрометью покидаю участок. Благо за мной никто не погнался!