о внутренних отношениях между действием и словом в перформативах, а также на работы Освальда Дюкро.
Эту радикальную критику лингвистического структурализма можно найти в текстах Гваттари, написанных им одним на всем протяжении 1970-х годов. В курсе, который он читал студентам Колумбийского университета в Париже в Reed Hall по приглашению Сильвера Лотренже в 1973 году, он развивает тему микрополитики желания. С первых же слов он ополчается на «структуралистский анализ, стремящийся замаскировать фундаментальную дуальность содержания и выражения, уделяя внимание только выражению и выводя за скобки содержание»[984]. Он считает, что прежде чем структурироваться правилами языка, содержания структурируются множественностью микрополитических уровней. В этом курсе 1973 года Гваттари распространяет свою критику и на альтюссерианскую теорию:
По нашему мнению, не следует цепляться за оппозицию науки и идеологии, в особенности так обсессивно, как это делают альтюссерианцы… Таким образом, мы не признаем радикальный эпистемологический разрыв между концептуальным полем чистой научности и иллюзорной и мистифицирующей идеологией.[985]
Гваттари выступает перед экономистами в университете Париж-Дофин на коллоквиуме, организованном IRIS (Институт международных и стратегических отношений), сравнивая структурализм с болезнью: «Нет никаких причин для того, чтобы экономическая наука смогла избежать болезни, которая с некоторых пор прокатилась по наукам о языке, антропологии, психоанализу и так далее: я назвал ее структурализмом»[986]. Чуть позднее, в 1979 году, он накинется на Хомского за слова о том, что «прагматизм, подобно свалке», собирает все бессмысленное и незначимое. Само название главы «Выйти за рамки языка» подчеркивает стремление предложить линию ускользания от панлингвизма эпохи, чтобы восстановить связь языковедения с другими слоями социального универсума. В связи с этим он критикует лингвистику, которая обзавелась эпистемологической моделью, позаимствованной у точных наук, и подражает им, чтобы легитимировать себя в качестве науки. В результате она повернулась спиной к контингентным социально-историческим особенностям: «Все происходит так, как будто социум должен подчиниться языку!»[987] Напирая на этот разрыв и очищение, лингвисты стали «империалистами»![988]
Нет языка в себе, заявляет Гваттари, опираясь, как и в дальнейшем в «Тысяче плато», на работы историков, показывающие, что по мере унификации язык принимает политический характер[989]. Таким образом, степень стабилизации языка связана с балансом власти и предполагает историзацию. Самое главное – это сборки: «Сборки потоков и кодов предшествуют дифференциациям формы и структуры»