То же самое относится и к событию, в которое оказались непосредственно втянуты Делёз, Гваттари и Фуко, к маю 1968 года, который нельзя понимать только в координатах исторических фактов втягивания, поскольку такой взгляд упустил бы самое главное, креативный аспект этого события. Событие – это вызов традиционной концепции истории. Более того, оно представляет собой кризис этой концепции. Эту позицию Делёз и Гваттари защищают по той причине, что, с их точки зрения, происходящее нельзя объяснить исключительно историей. Время создает кризис причинности, под которой царит неуничтожимый случай, делающий ее онтологически вторичной, но при этом не отрицающий. В «Логике смысла» Делёз отвергает два подхода к событию. Во-первых, подход платонистский и эссенциалистский, который подводит множество событий под одно чистое Событие, и, во-вторых, подход обстоятельственный, согласно которому событие сводится к засвидетельствованному происшествию. В противовес им он подчеркивает множественность событий как «потоков сингулярностей»[1366], как и то, что событие как таковое выводит на вопрошание: «Событие само по себе является проблематическим и проблематизирующим»[1367]. В «Складке» Делёз отвечает на вопрос Уайтхеда: «Что такое событие?» По его мысли, оно проявляется как вариация с бесконечными гармониками, как экстенсивные серии, возникновение нового, как одновременно публичное и частное, потенциальное и актуальное, помеченное интенсивностями.
Можно ли при таких условиях мыслить событие и включить его в свою речь? Событие превосходит свое оформление дискурсивностью. После «Археологии знания» Фуко в «Порядке дискурса», инаугурационной лекции в Коллеж де Франс, выходит на генеалогическую программу, в которой особое внимание уделяется дискурсивному уровню. Он разворачивает программу проблематизации жизни, преступности и безумия благодаря исследованию условий обоснованности знания. В таком случае «нужно вернуть дискурсу его характер события»[1368], ориентируясь на отношения разрыва: «Дискурсы должно рассматривать как прерывные практики»[1369]. В этом отношении Фуко предстает счастливым позитивистом, причем еще со времен «Археологии знания» (1969), и ему важно исследовать то, чем является фундамент высказывания самого по себе, в его позитивности и действенности.
Этот избыток события по отношению к речи Делёз выражает путем акцентуации его сингулярного характера. В своем доказательстве он опирается на Дунса Скота, у которого берет понятие hecceitas, определяя им событийную индивидуальность. Отсюда вытекают две существенные характеристики. С одной стороны, событие определяется одновременным сосуществованием двух разнородных измерений во времени, в котором будущее и прошлое постоянно совпадают друг с другом, надвигаются друг на друга, оставаясь при этом различенными и в то же время неразличимыми. Во-вторых, событие – то, что происходит, и его аспект принципиальной новизны не отделен от прошлого. Это интенсивность, которая приходит и просто отличается от других интенсивностей. Идеальное событие как таковое, определяемое Делёзом в «Логике смысла», оказывается, таким образом, сингулярностью или же множеством сингулярностей.