. Сближению способствует Гваттари и CERFI, участие Шерера через Ги Окенгема в нескольких номерах журнала
Recherches[1468]. Когда позиция Шерера в 1982 году оказалась под ударом из-за дела
Coral, которое было прекращено в 1985 году из-за отсутствия состава преступления
[1469], Делёз сразу же встал на его сторону. С уходом капитана Шатле Делёз доверяет корабль Шереру: «С какого-то момента философский факультет оказался на мне. Я зашел как-то к Делёзу, и, не помню уже почему, он назвал меня наиболее компетентным в административных вопросах, что на самом деле было не так, просто сам он их не любил, поэтому полагался на мои оценки»
[1470]. Когда Делёз выходит в 1987 году на пенсию, они настолько близки, что Делёз передает своих докторантов ШереруЗ
[1471].
Еще одна важная фигура философии в Венсене, достаточно близкая к Делёзу, – Жан-Франсуа Лиотар, выходец из группы «Социализм или варварство». Его союз с Делёзом возникает в связи с Ницше и конференцией 1972 года в Серизи: «Они вместе приехали и вместе уехали, и у них была очень близкая интерпретация Ницше»[1472]. Лиотар приветствует публикацию «Анти-Эдипа»[1473]. «Либидинальная экономика»[1474] Лиотара становится пунктом их наибольшего сближения. «В то же время эта связь была своего рода недоразумением. Лиотар вовсе не был сторонником шизоанализа», – считает дочь Лиотара, философ Корин Энодо[1475]. Она полагает, что ее отец, в противоположность Делёзу, был настоящим политиком: «В этом как раз и кроется истинное разногласие. Я помню, как отец возвращался домой и злился на Делёза, который все сваливал на других и ничего не делал. Он его передразнивал: „Послушай, Жан-Франсуа, знаешь, я полагаю, что мне нечего сказать об этом решении.“ Делёз вел себя как ребенок, у которого есть родители: Шатле и Лиотар, от которых требовалось следить за институциональными делами»[1476].
Несмотря на эти поводы для раздражения, Делёз и Лиотар были тесно связаны друг с другом, и в период 1972–1979 годов их публикации воспринимались как выражение общего подхода. Их даже считали двумя возможными и вполне совместимыми модальностями одной и той же философии различия. Но публикация «Состояния постмодерна»[1477] обозначает разрыв: Делёзу не понравится, что его друг защищает радикально релятивистские позиции, а Гваттари будет издеваться над отказом от любого метаповествования: «Больше никаких волн (vagues), одни моды (vogues)»[1478].
Тут-то и выясняется, что они представляют совершенно разные философские направления, и в своей «Распре»[1479] Лиотар вообще не ссылается на Делёза и Гваттари. Лиотар не следует за Делёзом и его монизмом, противопоставляя ему дуалистический подход, связываемый с Кантом, Фрейдом и в особенности с языковым поворотом англосаксонской философии, с опорой преимущественно на Витгенштейна. Общим для них остается антигегельянство, противостояние примирительной диалектике, которую Лиотар в «Распре» разносит в пух и прах. Несмотря на то что начиная с 1979 года их отношения ухудшаются, Лиотар по-прежнему искренне уважает Делёза, и это безусловное уважение он выразит по случаю его смерти. Он напишет: «Я всегда думал, что он был одним из двух гениев нашего философского поколения»