.
Этот концепт становится сам по себе манифестом их новой мысли. Он приобретает полемический характер, выступая боевой машиной, противодействующей западной традиции вертикальности, альтернативой знаменитому древу познания. Он предлагает также иной способ мыслить в модусе горизонтальности, плана имманентности, в соответствии с растительной моделью ризоматических растений, разветвления которых горизонтальны и в то же время множественны. Посредством этой аналогии Делёз и Гваттари намереваются порвать с рассуждением, идущим от ствола к ветвям дерева в соответствии с причинной линейной схемой, и заменить его не имеющим ни исходной, ни конечной точки модусом мысли, который довольствуется исключительно означивающими соединениями.
В то же время они добиваются того, что всякий разрыв получает возможность стать значимым в каждой из точек.
Делёз и Гваттари противопоставляют мысли Единого, имеющей глубокие корни, необходимые, чтобы развертываться в рамках бинарной логики, мысль множественного, «системы-корешка», произведенной неудачным укоренением и уже развертывающей логику складки, которую позднее Делёз тематизирует, обратившись к Лейбницу: «вкладывание или вгибание (pliage) одного текста в другой, конституирующее множественные и даже случайные корни (можно сказать, черенки), подразумевает измерение, дополнительное к измерению рассматриваемых текстов. Именно в таком дополнительном измерении вкладывания или вгибания единство продолжает свою духовную работу»[1520]. Космосу-корню противопоставляется утверждение хаосмоса-корешка, множественность которого недостаточно собирать, поскольку ее нужно еще и произвести: «Множественное нужно создать»[1521].
Противопоставляя клубни и корневища корням, Делёз и Гваттари используют, как обычно, дуалистическую логику, чтобы как можно более успешнее подорвать бинарность. В то же время они предостерегают своих читателей от упрощений и злоупотреблений, противопоставляющих добро злу, поскольку в ризоме может быть и наилучшее, например картофель, и наихудшее, например пырей. Ризома вводит особый метод, определенное количество принципов. Упрощений было, конечно, предостаточно, поскольку в ризоме видели оправдание интеллектуальной беспринципности, которая довольствуется коллажами, тогда как на самом деле Делёз и Гваттари проповедуют метод аскезы. Для создания множественности требуется трезвость, сжатие, вычитание и сокращение способностей Единого для установления никогда прежде не выявлявшихся трансверсальных продуктивных связей.
Первыми принципами выступают принципы соединения и гетерогенности: «любая точка ризомы может – и должна быть – присоединена к любой другой ее точке»