Повелитель подчеркнул последние два слова. Вот значит как. Слов не было. Но он должен не подавать вида.
– Подними покрывало! – Сказал отрывисто. Не смотреть на неё. Только не смотреть. Иначе он выдаст себя.
И всё же он следил за ней краем глаза. Амлон подняла покрывало. Повелитель впился в неё взглядом. Несколько минут.
– Он соврал. Прикажу скормить его харомам, когда вернётся. Пусть она сядет, – милостиво махнул шейм. – Я разрешаю вам поесть. – И отвернулся.
Амлон села. От неё пахло небесниками. И чем-то ещё, таким невыразимо нежным. Если бы шейм ушёл прямо сейчас… Но, видимо, ещё не всё. Главный акт пьесы ещё не разыгран. Эмет сжал губы. Он умел ждать. Научился за долгие годы в этой проклятой стране.
А шейм словно забыл про него. Разговаривал с приближёнными, пил вино, заедал местными сладостями, но Эмет знал, что он наблюдает и делает выводы. Поэтому старался ничем не выказывать, что Амлон давно уже больше чем жена, больше чем красивая игрушка, как принято здесь, что она давно уже заняла все его мысли. И, видимо, Повелитель сделал свои выводы. Потому что, наконец, наговорившись, повернулся к ним. Окинул хищным взглядом и произнёс:
– Эмет, ну как, доволен ли ты женой? – Ответить, что недоволен – и шейм пришлёт другую. Скажешь, что доволен – и он решит проверить, чем она так полюбилась ему. Ловушка. И всё же он ответил.
– Я покорен вашей воле, Повелитель. Как я могу быть недоволен? – И услышал шепотки и даже смешки за спиной. Конечно, он дурак, что в своё время отказался от гарема, предложенного шеймом. Сейчас бы не было всех этих сплетен. Но и Амлон тогда бы у него не было.
– Вот и замечательно, – хищно улыбнулся шейм. От вина его глаза блестели, но взгляд по-прежнему был цепким и ясным. – Я как раз хотел узнать, насколько ты смог смирить свою супругу. Помнится, она была очень дерзкой рабыней. Я заберу её, проверю. А ты пока можешь выбрать любую наложницу в моём гареме.
Вот оно. На сердце стало больно. Он почувствовал, как вздрогнула Амлон. Он не проиграет. Нет. Повелитель не дождётся этого от него. Ни секунды слабости.
– Хорошо, Повелитель. Как скажешь. – И уже Амлон, громко, чтобы все слышали. – Собирайся. Поедешь с Повелителем.
И под столом, пока она не встала, сжал ей руку. Пусть она поймёт, должна понять. Всё зависит от его игры. Всё держится на волоске.
Амлон медленно встала. Он не смотрел на неё. Отвернулся так, чтобы не видеть. Даже сделал вид, что слушает болтовню приспешников шейма. И отвечал им. Хотя через минуту не смог бы вспомнить, что именно. Губы говорили, на лице застыла бесстрастная маска, а сердце болело. И всё же краем глаза он видел, как Амлон встала из-за стола, сделала несколько шагов к двери и застыла там, сбоку. Он не мог её видеть, но, казалось, чувствовал кожей.