– Весьма приятно, – бурчит Дали.
– Я честно. Только ты не обижайся. А вообще, предлагаю устроить день сокровенных воспоминаний, – говорит Мэрилин.
– Здорово! Я люблю ностальгировать и окунаться в старые времена, – соглашается Андерсен, но девушка, не дожидаясь завершения фразы, прерывает лиричный поток.
– Я часто думаю о своём первом косметическом наборе. Мне исполнилось лет пять… или даже четыре, когда родители подарили пластмассовую шкатулку в виде сердца с прозрачной крышкой. В ней, словно драгоценности, лежали розовая помадка, оранжевый лак, сине-серебристые тени и сладкие духи. Только по неосторожности всю помаду я съела, приняв её за сладость. Уж больно красочно она смотрелась. Словно мармеладка. А тени я извела, крася глаза куклам. Но до сих пор этот набор источает магию и важность, доступную только взрослым. Ах, как волшебно и давно это было! – кудахчет Мэрилин.
– А я обожал строить крепости из одеял, подлокотников и подушек, – присоединяется Купидон, – особенно любил накидывать плед на стол, словно широкую скатерть, и забираться в получившееся укромное местечко, где мог лопать леденцы и мандарины. Устраивать личное тайное убежище. Прятаться в нём от добрейшего папочки. В коробке из-под блендера я хранил ножницы, степлер, палочки от Чупа-чупса и другое оружие для самообороны. Ещё я брал с собой карманный фонарик и комиксы. Следя за приключениями супергероев, представлял, как тоже спасаю город или что-то в этом духе. Чудное было ребячество.
– Мой пупсик! – с сюсюканьем льнёт к нему Мэрилин.
– А я, – прерывает тошнотворную картину Лох, – больше всего радовался поездкам в пиццерию! С наслаждением вдыхал сочные запахи теста, помидоров и грибов! С наслаждением усаживался за столик у окна и принимался за газировку в огромном стакане с трубочкой. Помню, как приносили лакомые кусочки пиццы на серых картонных подносах, и как смотрели на меня оливки «Маргариты». Как манил закрытый пирог с начинкой из курицы, сыра Моцарелла и томатов! Как аппетитно дымилась «Субито»! На выходе мне обязательно доставались мыльные пузыри с красным шариком и примитивным лабиринтом на закрывашке. Наверное, нельзя описать детский восторг от забав с мыльными пузырями… – погружается в грёзы Лохматый.
– Вроде беззаботно рос, – хмыкает Монро, – что ж до наркомании скатился? – громко вопрошает она.
Их банда учтиво обходила травмирующие темы боком. Психиатры этот феномен называют вытеснением, но Мэрилин бестактно распахивает шкаф со спящим скелетом.
– Хотелось пустоту заполнить, – угрюмо оборачивается парень, но Андерсен, дабы не накалять страсти и не портить мирную поездку, берёт слово.