Вышла.
По звукам поняла, что Птолемеев уже на кухне. Всё-таки постеснялась вот так, в белье к нему идти, вернулась в спальню, взяла одеяло. Завернулась в него и так и потопала на кухню.
— А ты чего это? — заметил меня Паша. — Холодно?
— Да нет… — бормочу, усаживаясь на стул. — Просто надеть мне нечего. Платье моё ночью порвал кто-то.
— Платье отвратительное, — Паша налил кофе и поставил передо мной кружку. — Кто только такие придумывает?
Я промолчала, а он что-то намазывал на тонкий ломтик хлеба.
— Паша, ты там чем занимаешься?
— Вообще собирался завтрак в постель принести, — он посмотрел на меня. — Ты не могла бы вернуться в постель?
— Это я легко! — быстро согласилась я. Ну а когда мне ещё завтрак в постель будет? Да и в спальне как-то освещение более щадящее…
Паша появился через пару минут. Сам он частично оделся. Брюки нацепил, но не вчерашние, а какие-то тёмно-синие, пижамные — видимо, домашние. Принёс поднос на ножках, поставил на кровать. На подносе две кружки кофе, два тоста с маслом, какое-то повидло или джем на малюсеньком блюдечке, а рядом чашка с клубникой.
— Это ты где клубнику взял? — удивляюсь я.
— В супермаркете, — не раздумывая, честно отвечает Пашка. Мог бы сочинить, что еле достал. На самом деле, рядом с домом её мало где у нас купишь. В лавку, где я овощи-фрукты покупаю, привозят иногда — но не часто. И дорого, я не беру. Зимой всё равно невкусная.
— Ну давай попробуем клубнику в январе, — смеюсь я.
— Вообще получается, она декабрьская, — поправляет Пашка и первый тянет ягодку в рот. Вижу, что ему не нравится.
— Что? Не сладкая? — спрашиваю.
— Сейчас подсластим, — Птолемеев проводит клубникой мне по губам, но откусить не даёт, забирает и ест сам. — Вот теперь послаще.
А я смущаюсь, как девочка. Так неожиданно он это всё.
— Всю так съешь? — спрашиваю.
— Тебе оставлю, если захочешь, — а сам берёт ещё одну ягоду и проводит мне по груди, забирается под бюстгальтер, а у меня глаза как две плошки, в этом я уверена. Так он на меня действует. А Паша сидит и эту ягоду тоже ест.
— А так ещё слаще, — и пальцы облизывает. — Но ты слаще, — и смотрит на меня. — Подсластим по-другому.
Знала, что так будет. Поняла по взгляду. Первый поцелуй, как проснулись. Подсластил утро.
Поднос пошатнулся, на меня полилось кофе. Я поняла, что Птолемеева не оттолкнуть, но он сам сообразил. Переставил поднос на пол. Целовал отчаянно, крепко, хватаясь за меня, как будто я для него воздух. Я не привыкла к такому, к такой буре эмоций внутри. Как будто со мной так быть не может, а вот же есть. За секунду воспламенилась вся. И опять я самая красивая и желанная. Если на меня такая реакция, так оно наверное и есть.