В детском доме засыпать приходилось под пьяные споры сверстников, которым получилось достать где-то спирта; часто не получалось заснуть из-за боли в мышцах после многочасовых марш-бросков (так нас всех наказывали за одного провинившегося). Но могу ли я хотя бы теперь получить отдых и воздаяние? Я задался таким вопросом, когда третью ночь подряд Гатслир и Почель принимали гостей и устраивали им незабываемый вечер. И мне заодно.
Я переехал от них к Фраю. Фрай – это мой сосед, который отправился в незабываемое путешествие к родственникам на все каникулы и оставил меня сегодня одного. Не считая этих голосов в голове.
___
Началась студенческая жизнь. Как и полагается, до поры до времени я был далек от того, что существует вне учебных аудиторий. Познать «то самое», то, чем развлекают себя некоторые студенты после занятий, я не слишком торопился. Спешки мне хватало по утрам, когда приходилось бестолково ворошить гардероб, чтобы надеть что-то новое и впечатляющее. Хотелось завести тонну новых знакомств, найти друзей, получить специальность, наконец.
Учеба – захватывающие увлечение. Может, я был бездарем, а может подача моих преподавателей не вселяла должный интерес к науке… И быть мне бездарем, потому что даже думать над этим мне не хочется. Знакомство с чем-то новым, освобождение от бессмысленных обязанностей и избавление от стокилограммового портфеля с макулатурой – это, наверное, единственные плюсы, которые пришли мне на ум, когда пелена первого, чистого восторга спа́ла.
Я освоился. Легкие привыкли к осадкам от выхлопных газов и смолам табака. Молодое, девственное тело – чистый холст, но денег на хорошие краски у меня не было. Деньги высылала служба опеки, если я просил об этом. По закону, конечно, каждую неделю мой кошелек должен был наполняться синими купюрами – реклами – в размере до двух тысяч. Но из того заведения, в стенах которого мне пришлось провести детство, ежегодно выпускаются сотни молодых парней и наладить бесперебойное финансовое обеспечение такой ораве голодных щенят – довольно непростое задание для седых старожилов из администрации того заведения. Нет ничего постыдного в том, чтобы попросить у службы денег – им это даже выгодно, с какой-то стороны. Думаю, таким образом они понимают, что их бывший воспитанник еще жив. В общем, говоря о деньгах, скажу так – еда потеряла свой вкус и эстетику: в моей жизни она стала играть лишь роль топлива, в самом сухом и тусклом понимании.
Рекли стали покрывать те потребности, которые успели стать чуть ли не первичными: сигареты, развлечения и, конечно, алкоголь. В последнем как таковой нужды не было. Была потребность в атрибуте, в дополняющем элементе. Мне не дадут соврать студенты, друзья вашего отца в гараже, представители богемы и пропащие пьяницы: алкоголь – это неотъемлемая часть занимательного времяпрепровождения. Так повелось, что у нас в Гарсии ни один праздник, ни одно событие не обходится без известного «За это надо выпить!». Обычно алкоголь ставят на стол при наличии повода, но в моих кругах алкоголь и был поводом для того, чтобы что–то поставить на стол. Об алкогольных напитках ходили легенды, сочинялись миллиарды историй под стать «оскаровским» номинациям. Да что уж там! Поэмы и величайшие прозы таят в себе сказания о хмеле и хмельных состояниях души! А еще говорят: «Было бы желание, а повод найдется». Вот и у меня повод всегда был, всегда – уникальный, всегда – обольстительный.