Опять возвратились трусливые мысли, о том, КАК БЫ ХОРОШО БЫЛО, ЕСЛИ БЫ НИЧЕГО ЭТОГО НЕ БЫЛО…
«Если бы не Велиал! Если бы не Вера!..».
В ужасе понимал, что готов ее предать.
«Сейчас бы – не рассуждая, не сомневаясь, с удовольствием – я поменял бы мою сладкую Маленькую Веру – с миниатюрной тесной тайной, с детскими бедрами, с торчащими нарождающимися грудками, с горячим развратным ртом – поменял бы на суконный покой стареющего, никому не нужного, нищего холостяка, каким я был полгода назад…».
Я старался не думать о том, но оно само думалось.
***
Возвратился в избу. Там плакала Вера.
Я обнял девушку, поцеловал в макушку. От Вериных волос смердело.
«Когда лежали вместе, то не чувствовал…».
– Слышала, как уходишь, и подумала, что ты меня оставишь в этой… – сказала Вера, утирая слезы. – А еще я очень хочу писать, и не знаю, куда пойти в туалет, и боюсь, что описаюсь в постели.
– Сейчас.
Я наслепо пошарил рукой у печи. Нашел оплывшую свечку, нашел спички. Долго чиркал, кроша отсыревшие головки. Еле зажег.
Осветив мистическое пространство нашей кельи, я осторожно, как драгоценность, взял Веру на руки, побаюкал, поцеловал в шею.
Поставил ее у кровати, сдернул до колен теплые рейтузы вместе с трусами, подал ведро с водой.
– Писай сюда, – сказал я.
***
Вера смущенно потупилась, шмыгнула носом – она еще никогда не мочилась передо мною.
– Писай, – повторил я. – Меня не стесняйся. Я тебя люблю, и хочу, чтобы ты стала моей женой. Это – ПРЕДЛОЖЕНИЕ.
Вера вздохнула и присела на ведро, зажурчала девичьей струйкой. Я принюхался: ее урина пахла полынью.
Закончив, Вера привстала. Оглянулась, в поисках салфетки, чтобы промокнуть оставшуюся на волосках влагу.
Я понял, тоже оглянулся – ничего подходящего под рукой не было.
– Подожди, – остановил Веру, которая принялась натягивать трусы. – Я сделал тебе предложение. Ты согласна?
– Не знаю, – смущенно ответила девушка, прикрывая рукой темнеющий лобок.
– Зато я знаю!
Я опустился перед нею на колени.
– Знаю…
Глава девятая
26 января 2014 года, воскресенье
***
Я охватил Веру за холодные ягодицы и жадно припал губами к влажной ее промежности. Курчавые волосики еще хранили на себе горячие соленые капли.
Вера ахнула, хотела увернуться, хотела оттолкнуть мою голову, но куда ей – юной нимфе – против уверенного в своем праве сатира.
Я лакал ее складочки и впадинки, слизывал с курчавых волос оставшиеся полынные слезы, а сам думал, что НИКОГДА, НИ С КЕМ, У МЕНЯ ТАКОГО НЕ БЫЛО, И НЕ БУДЕТ.
«И я никогда не поменяю ЕЕ на призрачный покой, потому, что жить без нее в том покое не смогу. Ни с кем…».