– Кто ты?!!…Не мешай…Отойди… – его черные, запекшиеся губы дернулись как в агонии, в пепельной усмешке, в почти мёртвой улыбке.
– Нет. – тихо ответил я ему, продолжая следить за каждым его движением.
После секундного колебания он бросился ко мне со всеми своими звуками вагнеровского прощания по мечте, такого великого и такого ничтожно жалкого теперь рядом с ним. В какое-то уже несуществующие мгновение он внезапно остановился и замер передо мной, а потом посмотрел на меня тем взглядом, который у него был в том счастливом прошлом, в котором он был когда-то совсем другим, каким был в своей другой, прежней жизни, такой далекой теперь от него и такой забытой им сейчас…
И вдруг это почти несуществующее мгновение, как по доброму волшебству, превратилась в Вечность, ту самую Вечность, которая всех спасает и всех хранит…
Я достал из кармана кусочек, потерянной им канифоли, и протянул ему. Он непонимающе посмотрел на меня, не зная, что делать, а потом спохватился.
– Ах да! Я же сегодня ещё не играл… и вчера тоже – после чего бережно взял этот кусочек из моих рук, как какую-то драгоценность, как кусочек сокровища, принадлежащего только ему, и быстро вышел из комнаты, как будто ничего и не было сейчас и тогда теми ночами. Он торопливо схватил свой футляр и побежал вниз туда, на улицу, чтобы как можно быстрее попасть к себе домой, где его снова будет ждать его любимая музыка…
Вот и всё. И эта история подошла к концу. Утром я дождался, когда мимо нашего дома проезжала машина, которая собирала оставшихся в живых детей для эвакуации на большую землю. Отдал им ребёнка, эту девочку, и ушёл ни о чем больше не жалея из этой обледенелой до последних капелек воды ленинградской стужи, зимы 1942 года.
20.02.2021
(временя не установлено)
Моё укрытие. Моя станция назначения. Мой новый день. Доброта его настоящего снова дает мне своё убежище, но совсем не на долго. Его покой и воля слишком быстро меня восстанавливают, чтобы долго там находиться и я знаю, чье-то одиночество меня опять ищет, чтобы позвать и увести за собой туда, где за чужими давно забытыми горизонтами, я в который раз попытаюсь всё исправить и кого-то спасти…
11 сентября 1973 год. Чили. Сантьяго.
…под ногами хрустит битое стекло, я иду по коридорам президентского дворца, который только что был взять штурмом. Мрамор его полов, ступени лестниц обильно залиты кровью и тех, и других. Но никто не умирает. Уже никто. Все уже мертвы. Все убиты. Последним умер Альенде. Пытался покончить с собою. Не успел, его тоже убили. Помогли умереть на минуту раньше, чем он хотел. Но я пришёл не к нему. Голос ребёнка опять позвал меня, на этот раз голос мальчика. Он звал своего отца откуда-то с улицы. Звал не громко, терпеливо, долго…