– Ты куда? – Грубо окликнул меня толстый с красным носом стражник. Его брюхо вылезало из под кирасы, а короткие пальцы едва охватывали толстое древко копья.
– Вот в тот постоялый двор, – кивнул я в сторону ближайшей вывески.
Высокое пламя сторожевого огня хорошо освещало двоих поднявшихся от костра стражников: толстого и худого. Они забавно выглядели, но даже такие дебилы могли устроить досмотр и найти капсулу с воспоминаниями. Конечно, они не поймут что это, но отобрать ее и устроить мне проблемы могут в полной мере. “Надо действовать осторожнее. Еще очень далеко до Дюрера и денег”, – подумал я и улыбнулся как можно дружелюбнее.
– Добрые господа стражники, я бедный горожанин с первого этажа. Здесь был у родственников по поводу смерти моей любимой жены. Прошу вас – отпустите меня. Мне бы переночевать, а утром я отправлюсь домой, меня там ждет маленькая дочка.
На удивление, худой быстрее откликнулся на мои речи, и, махнув рукой в сторону постоялого двора, снова присел к огню. Толстый не так быстро сломался. Он подошел ко мне, и, затягиваясь едким дымом из большой глиняной трубки, спросил:
– Когда, говоришь, померла твоя жена?
– Пять дней назад. – Губы мои непроизвольно задрожали. Каждый раз воспоминание о ее смерти доставляло мне огромную боль.
– Ты что не видишь, что он не врет? – Обратился худой к своему напарнику.
Толстый пыхнул трубкой и вернулся к костру. Они перестали обращать на меня внимание и я тронул своего скакуна, успевшего задремать пока мы говорили.
– Ну, залетный, – тихо скомандовал я и со всей силы вонзил пятки ему в бока.
Спросонья конь испуганно скакнул на один шаг вперед, потом проснувшись и словно поняв свою оплошность, вяло тряхнул гривой, понуро заржал, и затем с неизменной своей медленностью побрел к близкой ярко светящейся вывеске постоялого двора.
“Пока все хорошо. Деньги не отобрали, послезавтра к вечеру я буду дома. Молли я обеспечу едой на всякий случай на пару недель. В туалет и за водой она сможет спускаться один раз в день. Ничего другого ей на это время не потребуется. Еще попрошу соседку присматривать за ней на всякий случай”.
С этими утешительными мыслями я зашел внутрь двора. По периметру квадратной площадки находились конюшни и тесно сбитые комнатушки для ночлега. Ничего не скажешь, столица – комфорт и удобство. Не то, что на нашем этаже, где постоялый двор, это просто грязная площадка, огороженная забором, предохраняющим от ночных воров и бродячих собак. Не более. Ночь стоила двадцать сантимов, что немало. Но за комфорт и безопасность надо платить. Отдав деньги хозяину, и попросив разбудить меня сразу после включения света, я отвел своего “рысака” в конюшню, после чего завалился в комнатушку, которую он указал. В нос шибанул запах застарелого пота и грязного белья. Окна не было. Половину комнатки занимал узкий топчан. С него устало свисал не по размеру большой с пролежнями тюфяк набитый соломой. Не снимая верхней одежды, я упал на топчан и тут же заснул.