Скоро конец. Уже официант, наклоняясь, чтобы не закрывать экран, оставляет на столиках счета. Ещё немного и зажгут свет. И он потеряет, упустит и не вернёт. И не вернётся.
Она так и не коснулась его руки. Он так и не положил свою руку на ее тонкое запястье. Дюйм. Знаешь, какой он этот дюйм? Пропасть. Неслучившаяся вечность…
…Хамфри так и не допил виски в своем черно-белом баре рядом с молчащим роялем. Ничего не произошло.
И кресло со мной рядом осталось пустым. Хотя я ждал. Не надеялся, не было причин надеяться. Но ром говорил мне, что если ждать очень сильно и по-настоящему… Наверное, я пока не научился по-настоящему.
Спросишь, откуда я все это знаю? Про ее смех, которого никогда не слышал, про хрупкость ее запястий, которые ждут его прикосновения. Про ее чистую маленькую квартиру. В неплохом районе Бруклина, кстати. Про ее воскресенья, когда она готовит себе кофе, вытирает пыль с молчаливого проигрывателя винила. (Странный подарок забытого бывшего) Прачечная, маникюр. Такие воскресенья она называет своим днём и не делит ни с кем. И может быть, жалеет об этом. Воскресным вечером. В тишине своей маленькой квартиры в неплохом, в общем-то, районе Бруклина…
Ром рассказывает мне все это. Ром и мой телефон. Молчащий уже несколько дней. И тишина ночного Проспект парк. Ожидание. Ничего и никогда я не расскажу тебе об этом. Хамфри не даст. Он посмотрит в мою сторону из своего пустого черно-белого бара. Приподнимет стакан с виски на дне и покачает головой. Молчим. Мы не говорим о таких вещах. Ни он ни я.
Думаешь, напридумывал себе (и тебе) красивых сказок? Ты знаешь, говорят, что я фотограф. Замечаю настроение. Наблюдаю и останавливаю время, умею замереть вместе с ним. Умею рассказывать. Умею ждать. И с возрастом становлюсь внимательнее к чужим историям. И спокойнее к пустому креслу рядом.
Не думаю, что ты хочешь об этом слушать. Не думай, что мне нравится об этом рассказывать.
Но ты же видишь, как они следуют за ней. Ты видишь. Но как будто не замечаешь. А её глаза? Осмеливаешься ли ты взглянуть ей в глаза? Там мрак. Он неглубоко. Он сразу за её серо-голубым рассеянным взглядом. Ты смотришь и не видишь. Я не понимаю почему. Я говорю тебе: беги. Это зло, это не может кончится хорошо. Нет, даже не так. Это уже кончилось плохо. Просто ты опять не видишь, не слышишь. Не хочешь знать.
Я скажу тебе, что ты видишь. Крыс. Злобные маленькие глаза из темноты. Не отпускают. Тараканы. Мерзкие маленькие насекомых, которые расползаются вокруг нее. Это странно поначалу. Ты не связываешь тараканов или крыс с ней, с её появлением. Ты не связываешь грязь и пыль, которая неожиданно покрывает твою посуду на кухне, твою гостиную, подоконники. Ты просто начинаешь клининг. Борешься с мелкими несчастьями, которые неожиданно населили твой дом, работу, твою жизнь. Безнадежное дело. Поверь. Все на этом спотыкаются.