Марья зашла в дом, поднялась в горницу и Голуба Любятовна протянула ей свежесшитый сарафан. Простого кроя, с пришитой посередине бирюзовой атласной лентой. Голубой-голубой, как небо.
– Это мне? – удивилась Марья.
– Примерь, – кивнула Голуба Любятовна, – вдруг с размером не угадала. Пусть он простой, но зато твоё богатое платье не испачкается.
Марья мигом скинула платье и нарядилась в подарок. Сарафан ещё хранил тепло рук доброй женщины. Марья подбежала к зеркалу и закружилась – сарафан сидел точно по фигуре.
– Вы его за утро успели сшить? И без всякой магии? – удивилась она.
Голуба Любятовна улыбнулась:
– Ночь была волнительная. Утром никак не могла уснуть. Всё возле Вареньки сидела, вдруг ей лучше станет… А чтобы как-то занять себя, вот и взялась за шитьё.
– Вам очень идёт, правда. – раздался слабый голосок со входа в горницу.
Держась рукой за дверной косяк, на ещё слабых ногах в проёме стояла Варенька. Женщины поспешили к девочке. Поддерживая её за руки, помогли дойти к окну, где усадили на лавку. Марья принялась осматривать её.
– Яд полностью вышел. Силы постепенно возвращаются. Организм молодой, быстро справляется с болезнью. – она погладила ладонью седые волосы девочки, играющие на свету разными оттенками, точно жемчуг – Цвет, к сожалению, останется таким навсегда…
На глаза Вареньки навернулись слёзы и губы задрожали. Голуба Любятовна принялась успокаивающе поглаживать дочку по плечу:
– Что ты, доченька! Они теперь краше, чем были. Точно лунные лучики в волосах запутались. Ты у меня такая красавица! Такой удивительной косы ни у кого в мире не сыщешь!
Варя шмыгнула носом и посмотрела на Марью:
– Правда?..
Девушка улыбнулась в ответ:
– Правда. Я таких красивых волос ещё никогда не видела.
Напоив девочку чаем, женщины вышли мести двор, а Вареньку оставили сидеть у окна, да за странным туманом приглядывать.
– Если что, кричи нам. – предупредила Марья.
Годимир Силович обошёл всё селение, предупреждая жителей, чтобы заперлись на ночь и после наступления темноты на улице не показывались. Но селяне, тоже заметив необычный туман, рассудили просто – де, надвигается ураган. И уже сами затворяли ставнями окна, разгоняли домашнюю живность по сараям и хлевам, плотно затворяли двери.
Купец дошёл и до церкви. Но старушка, служащая в церковной лавке, сказала, что отец Афанасий убыл пару дней назад в город по каким-то служебным делам. Сама она уже закрыла и церковь, и ворота, и теперь торопилось домой до наступления непогоды. Годимир Силович повернул домой.
Вернулся он как раз к тому моменту, когда женщины вымели двор, а Агафон убрал и закопал за сараями павших бойцов крысиного и воронового войска Ярины.