Себастьян выждал, но ничего так и не услышав, кивнул.
– А ты что думаешь? – обратился он к Ральфу.
– Если Лизель считает, так будет лучше для Ви, она позаботится, чтоб Ви тоже так считала.
– Я надеялся, что хоть ты соображаешь получше.
– Я и соображаю. Мне просто не нравится это, только и всего.
Граф оглядел своих сыновей.
Пару месяцев назад, сама мысль, что двое лучших жеребцов на его конюшне, готовы сцепиться из-за тупой соплячки, вызывала у него ярость. Она была дочерью Фредерика, да… Но, скажут, скажут!.. – что его мальчики спятили из-за дочки Маркуса. Теперь она уже не казалась ему соплячкой.
И тупой – тоже.
Отвлекшись на мысль о ней, Себастьян вдруг задумался, почему никогда не следовал примеру своих ребят, или Фреда? Не пробовал высоких девчонок? Почему подсел на крепкозадых дюймовочек и все время искал именно таких? Из-за Агаты?
И так вся жизнь прошла. В попытках не увлекаться. Даже с Лулу ему приходилось сдерживаться, чтобы не причинить ей боль. Верена же подошла идеально! С ней он впервые, после Агаты, сумел расслабиться, свободно погружаясь на всю длину и… И, черт, какие же славные, крепкие у нее титечки!
– И что же тебе не нравится? Я так понял из жалоб Фреда, ты предлагал вдвоем хранить целибат, который будет касаться только ее… Я правильно его понял?
Ральф завернул губы внутрь и плотно сжал их.
– Мне кажется, что она сама пока что ребенок.
Себастьян налил себе третий, совсем не нужный стакан воды. Он понятия не имел, что говорить дальше. Сам он никогда не видел в женщине уникальности или ценности, которой нельзя отыскать в других. Когда он позвал ребят, то собирался коротко ввести их в курс дела. Холодная глухая досада, застала его врасплох.
– Я предлагал подождать с ребенком, – сказал граф, чувствуя, что еще чуть-чуть и он начнет извиняться, – но она хочет родить сейчас. Говорит, что чем раньше, тем больше шансов сохранить грудь.
– Тогда чего ты от нас хочешь? – еще ровнее уточнил Ральф.
– Чтобы мы не давали ей травку, – пояснил Филипп и нагло сузил глаза.
Себастьян задумчиво смотрел на него.
Годы, которых он раньше не замечал, внезапно хлынули на него потоком. Филиппу уж тридцать лет, а Ральфу всего на полгода меньше… Как молод он тогда был. Куда моложе, чем эти двое. Запал на горничную, устав от придирок жены и… упс, заделал ей сына. Мальчишки выросли, стали друзьями. И их маленькая подружка, которая никак не могла решить, кого она любит больше, вдруг тоже выросла.
И он в жизни не встречал женщины, которая была бы в таком восторге от секса. Даже жалко будет, когда она залетит.