– Ох, Марита, прекрати!.. – я замерла, не желая ни прикасаться к ней, ни обнимать в утешение. – Я никогда не любила Рене, я всегда любила Фила и Ральфа. Он был бы глубоко несчастен со мной, я изменяла бы, а ты меня ненавидела бы… как сейчас ненавидишь. Рене не вернуть, так хотя бы он не страдает.
Она зарыдала громче; готовая ее придушить за этот шантаж, я нехотя протянула руку и коснулась ее плеча.
– Это несправедливо! – прошептала она. – Это несправедливо! Всю жизнь я старалась, жертвовала всем, а что в итоге? Шестеро мальчиков и ни один не годится.
– С Младшим, пока что еще ничего не ясно, – сказала я. – Себастьян любит его и может статься, что наследником станет он.
– Это не мой Рене!
Марита уже всерьез решила начать истерику. Я отвернулась, встала и отошла к окну. Из кабинета были видны Развалины и за ними, слева, наш дом. Дом, ради которого все это затевалось.
Сперва Элизабет, пятнадцатилетняя, ранняя, влюбилась в сорокалетнего светского льва. Спикера семьи, второго человека из Штрассенбергов. Перевернула мир с ног на голову, попрала все правила приличия, порвала с семьей, но вышла за него замуж. Они были вместе долгих и очень горьких семь лет.
Затем пришла Джессика, дальняя родственница Лизель. Почти сирота и очень, очень богатая. Родственники стервятниками парили над ней, в надежде прибрать к рукам ее и наследство. Элизабет оказалась быстрее всех. В шестнадцать Джессика полюбила Маркуса, но тот был с самого детства Маркус. Она добилась бы большего с одной из парковых статуй!.. К счастью, вернулся Фред.
Священник, ему было тридцать три. Ни то, ни другое, Джесси не волновало. Они были счастливы много меньше. Около года. Мое рождение отдалило их и отдаляло все дальше, пока Джесс не спятила и не прыгнула с балюстрады, разбившись насмерть. Раз и конец.
Теперь была моя очередь.
И я понятия не имела, что меня ждет. Графиня никогда не казалась счастливой женщиной.
– Я была хорошей женой. Я вела дом и рожала детей, пока мне позволяло здоровье. А он изменял мне всю мою жизнь!.. – не унималась Марита за моей спиной. – И, если ты думаешь, твоя молодость что-либо изменит, не обольщайся. Как только ты забеременеешь, он сразу же ляжет в постель к другой! Не веришь, отметь в календарике дни рождения Филиппа и Ральфа!..
Я просто молчала. Она не врала. Я и без календариков знала, когда у них дни рождения. Мои кумиры, мои «бойфьенды». Они разбили меня на части. Совсем как Доминик разбил Лизель; точно так же, как Фред разбил Джесс. Когда я рожу наследника, Себастьян вернется к толстозадым брюнеткам, а я останусь ни с чем. Одна в холодном пустом крыле. И мне не нужно ругаться с хозяйкой дома.