Про секс Себастьян не спрашивал, а когда я попыталась начать скулить, стал заходить еще реже.
Сегодня он ужинал с нами лишь потому, что прибыл из Рима Мартин.
Очень довольный тем, что его «голубоглазая девочка» теперь живет в замке племянника и ему не приходится разрываться на два дома, он прибыл к завтраку и всем объявил, что мы видим перед собой «чувака, который собирается стать самым счастливым человеком в мире!».
После завтрака Мартин снова осмотрел Рихарда, потом, – под мягким нажимом Лизель, —немного поговорил с Рене и после долгой беседы с глазу на глаз с самой Лизель, пребывал в отличном расположении духа. Он никого не порицал, не осуждал, не гнобил и не проклинал властью «от бога данной».
За столом царила расслабленная домашняя атмосфера и только Марита волновалась, довольно ли всем еды и счастлив ли дядя Мартин, как собирался.
Дядя был счастлив.
– Отличный парень, сынок! – сказал он, слегка раскрасневшись от выпитого вина, и не глядя приподнял свой бокал, чтоб племянница вновь его наполнила. – И этот вот юный отрок… Красавчик, и весь в тебя… После долгой беседы с оным, стал я вдумчив и вяло меланхоличен. Не был ли я несправедлив к твоей законной супруге и немножечко, самую малость, груб?
Подпив, дядя Мартин любил поговорить на доисторическом языке, который был в обиходе у динозавров. Он был высокий, крепкий мужчина, хотя и начал усыхать с возрастом; но очень любил развалиться, выпятив воображаемое пузо и начать поучать домочадцев поверх него.
– Самую малость – не был, – сказала Лизель. – Если уж ты грубишь, то грубишь. Об этом не беспокойся.
Мартин аж просиял; словно она ему комплимент сказала. И тут же, поцеловал ей руку, окончательно всех смутив. Слишком уж красноречивым был его взгляд, слишком влажно впились в ее ладонь губы.
– Люблю я эту девчонку, – сообщил он всем и снова обратился к племяннику. – Черт, ты не представляешь, как же я рад, что у нас с Лиззи появился общий, кровный внучок… Что у вас дальше в планах? Когда второй?
– Дорогой, моя девочка – не автомат с газировкой, – сказала Лизель и отобрала у Мартина свою руку.
– Марита рожала и не жужжала! – возразил кардинал, забыв о присутствии за столом «отрока».
– Будь я ее матерью, я бы такого не допустила.
– Я… право не знаю. Мне всегда хотелось иметь большую семью, – застенчиво вставила графиня, которая в присутствии Мартина вела себя, как подросток и всеми силами пыталась ему угодить. – Я планировала по меньшей мере, двенадцать…
– Жаль только, твое тело не было на это рассчитано! – без тени улыбки оборвала Лизель.