– Филипп! – сказала она. – Я говорю серьезно!
Он поднял голову, онемев. И от ее тона, и от ее нахальства, – позволить себе такое на глазах у его семьи! А потом вспомнил: она ничего не знает. Ни про дядю Мартина, выкупившего у Лизель их общую с Вереной и Джесси долю, ни про его завещание, в котором он оставлял все им.
– Серьезно? – лениво вмешалась Ви и ее голос, такой похожий на голос матери, опять заставил Филиппа закусить губу. – Ты его что, отшлепаешь, если он не придет?
– С тобой я не разговариваю, – сказала Иден надменно. – Это ты к нам в гости пришла, а не я к тебе.
Верена буквально позеленела от бешенства.
– Кто-то рассказывал мне легенду, будто блаженные возвращаются после смерти в виде белых слонов, – сказала она Рене. – Видишь, Маленький? Этот слоник – моя мама Джесси… – Верена подняла голову и сузила глаза, обращаясь к Иден. – Иначе с чего этой слономатке называть ее дом своим?!
– Джесси была красивая, – возразил Рене. – И худенькая, как ты!
Не сказав ни слова, Иден царственно повернулась и ушла в комнату, оставив открытой дверь.
– И что мы будем делать с этим Слоном? Вызывать полицию и пожарных? – чуть слышно проворчал Ральф.
– Тише, а то она и тебя выгонит, – сказала Верена. – Наприходят тут в гости, а потом мешают ей воспитывать жениха. А ты иди лучше наверх, Фифи. Иначе, она сама спустится, взвалит тебя на плечи и унесет.
– Не говори так, Вив, – возразил Рене. – Филипп намного сильнее.
– Дело не в мускулах, зайчик мой. Дело в ее бабле.
Ей было весело: она-то была с любимым. В том что она любила его отца, Филипп отчего-то не сомневался. Ральф послушно смеялся, от счастья, что Цукерпу снова заговорила с ним и лишь Рене, не разделяя веселья, в ужасе смотрел на единокровного брата.
– Тебе не надо жить с ней, приходи к нам! – прошептал Младший и Филипп подумал вдруг, что братишка никогда не был у него дома. И, верно, наслушавшись обрывков всех сразу разговоров, даже не знает, что у него есть дом.
Он благодарно посмотрел вниз и присел на корточки.
– Они просто издеваются…
Себастьян:
Дом был тих, как будто задумался.
Лишь в маленькой атласной гостиной Мариты горел свет. В Западном крыле хлопотали няни и Лизель шмыгала носом, переговариваясь с Марией по телефону. Верены не было и Себастьян, решил постучать к жене. Он был женат на ней тридцать три года, но никогда еще не получал столько удовольствия от этого брака, как последние месяцы.
– Привет, – он постучал, толкнул дверь и яркий поток розовато-желтого света хлынул ему в лицо. Как душе, ступающей за ворота бренного мира.