Одним из побочных эффектов нестабильной ценности собственности является всплеск потребления для демонстрации собственного статуса (conspicuous consumption). В целом потребление и владение собственностью движутся в противоположных направлениях. Большинство людей могут позволить себе дорогую собственность наподобие жилья, пенсии или академической степени лишь благодаря экономии или обслуживанию кредита за счет трат в настоящем. Поэтому приобретение эффектных вещей ради того, чтобы выделиться из толпы, обычно не является характерным для среднего класса поведением и гораздо чаще ассоциируется со сравнительно преуспевающими представителями групп с низкими доходами. Те, кто обладает небольшим состоянием, понятное дело, имеют более значительную потребность сигнализировать о своем относительном успехе при помощи материальных предметов[44]. Однако ситуация меняется, как только жизнь тех, кто отождествляет себя со средними классами, наполняется прекарностью. Рэчел Хейман в своем этнографическом исследовании жителей американских пригородов обнаруживает, что испытываемая ими неуверенность оборачивается показной демонстрацией городских внедорожников, первоклассного спортивного снаряжения, все более просторных домов и завораживающего архитектурного декора[45]. Хрупкость успеха этих людей оттеняет агрессивную борьбу за то, чтобы произвести внешнее впечатление.
Критики собственности иногда предупреждают о социальных и экономических издержках ее концентрации в руках немногих людей, призывая к ее равному распределению. Недавним примером такого подхода является книга Томаса Пикетти «Капитал в XXI веке»[46]. Пикетти пишет о том, каким образом почти в каждый момент истории современного капитализма, за исключением послевоенных десятилетий, доходы от собственности превосходили уровень экономического роста, косвенным отражением чего становился уровень заработных плат[47]. Одним словом, собственность традиционно была источником большей финансовой ценности, чем труд. Люди, не имеющие собственности, платят более высокие ренты и одновременно в целом получают меньше денег от труда, чем люди схожего социального положения, у которых есть собственность. Им сложнее улучшить перспективы своего будущего, тогда как владельцы собственности могут сберегать и передавать по наследству своим детям те ресурсы, которые позволят им приобрести еще больше. Следовательно, богатство начинает концентрироваться в кругу привилегированных, а для общества это оборачивается неравенством и застоем. В условиях ограниченного доступа к собственности и тем возможностям, которые она предоставляет для восходящей мобильности, предприниматели превращаются в собирателей рентных доходов, большинство людей лишаются способов для инвестирования, а экономика растет черепашьим темпом.