Эту идею можно прояснить на примере моего собственного этнографического путешествия. В свои аспирантские годы я решила исследовать два еврейских поселения на Западном берегу реки Иордан: национально-религиозный Бейт-Эль и более крупный и более плюралистичный Ариэль. Поселения, зажатые между палестинскими городами, которые были заняты Израилем после 1967 года, обычно рассматриваются сквозь политическую призму: поселенцы считаются людьми, намеренно оккупирующими земли и реализующими колониальные устремления. Более циничные комментаторы утверждают, что поселенцы не преследуют более возвышенных целей, нежели частное жилье, которое они никогда не смогли бы себе позволить в городах на основной территории Израиля. Рассматривая мотивы поселенцев для переезда на Западный берег, я обнаружила нечто менее уловимое: желание построить что-то новое, жить среди единомышленников, обладать хорошим качеством жизни, правом голоса в обществе и средой, где можно реализовать собственные ценности и привить их своим детям. Все так же изолированные от палестинцев Западного берега, чьи собственные ресурсы истощались из-за расширения инфраструктуры поселений, поселенцы присвоили пространство, где они могли вне политики размышлять о достижении этих целей[55].
Как и в Левиттауне, толчком и поворотным моментом для роста поселений на Западном берегу выступало образование. Этот процесс начался в 1970–1980-х годах, после того как на протяжении ряда лет стандарты государственной школьной системы Израиля были скомпрометированы политикой, направленной на интеграцию детей из малообеспеченных семей без достаточных бюджетных компенсаций. Новые школы в отдаленных поселениях обладали преимуществом в виде более щедрого государственного финансирования, которое распределялось на меньшее количество учащихся, причем только на тех из них, чьим родителям хватило инициативы и материальных возможностей для переезда ради будущего их детей. Большинство поселенцев, с которыми я разговаривала, вполне недвусмысленно объясняли свой переезд на Западный берег тем, что они инвестировали в образование своих детей.
Для подкрепления этой цели многие поселения изначально прошли предварительную проверку, и это гарантировало, что у их жителей есть хотя бы какие-то собственные ресурсы и возможность направлять государственные субсидии на строительство частных домов в энергично развивающихся сообществах. Первые поселенцы ощущали себя достаточно комфортно в материальном отношении, чтобы избегать показного потребления и восприниматься в качестве первопроходцев и политических субъектов, с которыми необходимо считаться. Направляя доходы от своей работы в Иерусалиме и Тель-Авиве в новые пригородные районы, они могли приступать к воспитанию хорошо образованных детей в среде, где (если не учитывать, какой ценой это обходилось для палестинцев) их социальные, моральные или религиозные ценности будут получать большое уважение, а порой и вознаграждение в виде характерных для данного сообщества рабочих мест и почетных званий.