Одетый в свой старенький костюм и поношенное пальто, с потёртым чемоданом, я ехал на станцию с шофёром и сопровождающим. За без малого два года проведённых на Севере среди его красот и непередаваемого очарования у меня накопилось много впечатлений. Но всё же за колючей проволокой, с вышками, часовыми, одинокими фонарями, что болтались от ветра, поскрипывая, лаем сторожевых собак, чувства прекрасного сильно притуплялись. Накладывала отпечаток тяжёлая гнетущая обстановка безысходности, пошлости, низости нравов, обречённости. Жизнь здесь текла однообразно, предсказуемо, по распорядку. Хотя пробивались ростки истинно живого мироощущения. Люди всё равно находили повод порадоваться, отвлечься от серости, внутренней мглы.
Перед отъездом я успел попрощаться с друзьями. Расставание с ними было непростым. Но уезжая, я чувствовал, что забираю их всех с собой. Будущее не обмануло моих ощущений. В течение двух лет все трое вышли на свободу, и мы встретились вновь, чтобы жить и творить.
А сейчас машина увозила меня всё дальше и дальше от лагеря. Я вырвался из «затхлости» на свежий воздух. Пейзаж за окном автомобиля, дорога вперёд, не назад, обратно в темницу, а на волю, точно выталкивали из меня грузный лагерный дух, который, не смотря на все мои усилия, всё же проник внутрь. Я вспоминал до мелочей нашу прощальную встречу с Арсением Петровичем и догадывался, что больше не вернусь сюда. Мысленно я желал продержаться всем тем, кто остался там отбывать свой срок. Кто должен искупить свою вину за все те прегрешения, совершённые ими против совести и человеческой природы не только за одну эту жизнь, но, как мне открылось здесь, и предыдущие. Боже, как мудро устроен Твой мир! Порой бывает не просто сложно, а невозможно найти причину происходящего, окидывая взором только один земной путь. Нельзя дать полную оценку единственному дню, не принимая в расчёт предшествующие. Источник как праведности, так и неправедности может лежать вне поля нашего нынешнего мировоззрения.
Я молился и благодарил судьбу за преподнесённый урок, который, кроме всего прочего, дал почувствовать по-иному невидимую защиту и заботу о себе. Неустанную, как опеку любящего родителя, что неизменно печётся о благе для своего родного чада. Пусть даже это сопряжено с трудностями, преодолениями, но такой путь всегда ведёт к самоисцелению, мудрости, избавлению от ошибок прошлого.
Я ощутил, как любовь движет миром. Безусловная, животворящая. На собственном опыте видел её действие. Ко мне в тюремную больницу старались попасть не только с реальными, но и мнимыми болезнями. Мои пациенты раскрывали мне душу, израненную, порой сильно очерствевшую, но всё ещё живую, которой требовались слова утешения, одобрения, поддержки, но никогда жалости. Жалость убивает, растлевает, превращает человека в паразита, живущего за счёт других. Я старался находить те слова, что дают надежду, помогают снять хоть немного тяжёлый душевный груз. Не всегда мне удавалось облегчить такие страдания. Было несколько случаев, когда я с сожалением констатировал для себя бесполезность своих попыток. Видел тень смерти, нависающей подобно чёрной туче над несчастными, ещё не ведавших опасности. Спустя некоторое время их находили удавившимися.