Не медля больше ни секунды, я помчался, что «было духу» к больному. Ноги сами несли меня. Голова лихорадочно соображала, силясь вспомнить, где я её видел, где они живут. Руководствуясь каким-то наитием обнаружил на краю соседнего селения, что располагалось совсем недалеко от моего, очень бедную, покосившуюся избёнку, возле которой уже начал собираться народ. А изнутри дома уже доносился плачь, детский вой, надрывавший и без того мою растревоженную душу. Растолкав крестьян, быстро проник внутрь. Беглого взгляда было достаточно – опоздал! Но хуже всего оказалось то, что, окажи я своевременно медицинскую помощь, мужчина не лежал бы сейчас на лавке под рыдания жены и детей, коих насчитал четыре, мал мала меньше. Ко мне подошла, завёрнутая во всё чёрное, бабуля с натруженными руками, с лицом, испещрёнными глубокими морщинами и спокойно так сообщила: «Преставился!»
– А вы кто будете? – спросил я её машинально.
– Я мать его, – и указала на лежащего на лавке – вот третьего сына, последнего, потеряла. И слёз больше нет. Все выплакала. Господь прибрал младшенького к себе. Только с кем они вот останутся? – кивнув головой в сторону деток – Чем смогу я им помогу, да мало что есть у меня. К тому же стара я, самой помирать скоро. Ну, дай Бог, проживём как-нибудь! Люди добрые найдутся, не бросят, подмогнут.
Замолчала и стоит рядом крестится.
– Вот, возьмите! Это всё, что у меня сейчас есть. Не будет хватать, заходите ко мне, я местный лекарь – говорил горячо, местами даже бессвязно, доставая из карманов все имеющиеся деньги. Я совал их трясущимися руками матери покойника. Взгляд же мой был прикован к душераздирающей картине человеческой утраты. Смотреть на это сил не хватало. Выбежал из хаты и стал глотать воздух точно рыба на суше, но надышаться никак не мог. В глазах темно, по телу дрожь. Руками обхватив голову, побежал прочь. Остановился только возле небольшой речушки. Отдышался. Сел на бережке и зарыдал. Горечь и стыд давили на меня. Что я натворил? Как мог так поступить, ведь дал клятву помогать нуждающимся? Передо мной во всём своём исполине предстало глубокое понимание содеянного. Я нарушил морально-этические принципы врача. И кто я теперь? До позднего вечера просидел здесь в забытьи. Даже не заметил, как разбушевалась стихия, поднялся ветер и полил дождь. Сразу потекли бесчисленные потоки мутной воды, испещривших землю. Затем всё внезапно стихло. Домой я пришёл весь мокрый, в жару, слёг на неделю. Болезнь моя сопровождалась высокой температурой. Ночью бредил и постоянно наблюдал какие-то сначала гротескные, а затем всё более чёткие картины из жизни незнакомых мне людей. Видел фальшь, искренность, доброту, месть. Мне открывались истинные мотивы поведения, видел я и свои, отчего страдала душа моя не в силах выносить гнёт поступков, но особенно их последствий.