Первое время я не мог смотреть на людей, видя и понимая, как они сами отравляют не только чужую жизнь или жизни, но, прежде всего, свою собственную. Обрекают на ненужные страдания себя и разрушают тот прекрасный мир, который их окружает. А ведь все мы рождены быть счастливыми. Нужно только любить. Через любовь и служение я обрёл свободу. Сейчас, когда пишу это письмо, мне легко. Знаю, что скоро уйду. Но, в тоже время, я остаюсь навсегда!
По поводу рукописи, прошу вас, Михаил Александрович, вернуть её моему сыну. Себе вы можете сделать копию. Может быть, мои мысли будут вам полезны. Если вы решите когда-нибудь их опубликовать, Николай вам поможет.
С уважением, Фридрих Карлович Шульц.
P.S. Каждый человек – отражение своего внутреннего мира. Держите свой мир в чистоте, живите в совести, чтобы ничего не терять».
Я машинально посмотрел в окно, когда закончил чтение письма. Небо было пасмурное. Но вот сквозь тёмные тучи стал пробиваться луч солнца. Сидеть в четырёх стенах стало невыносимо. Я быстро оделся и вышел из кабинета, предупредив встретившегося коллегу из нашего отдела, что сегодня меня уже не будет. На улице гудели машины, город-муравейник жил своей повседневной жизнью; все куда-то спешили, торопились и не замечали лившийся с неба свет, согревавший осеннюю Москву. Накрывшая столицу с утра пелена выглядела сейчас точно рваное лоскутное одеяло. А в самом его центре зияла огромная дыра, в которую проглядывало синее небо. Меня кто-то толкнул в плечо. Я посторонился, а затем зашагал к остановке автобуса. Не хотел больше терять ни минуты.
…Здесь было тихо, как, впрочем, и всегда. Ничто не нарушало последнего приюта человека. Разве только вороны изредка кричали на своём языке, переговариваясь между собой, да ветер тихо шуршал под ногами. Найти место Фридриха Карловича мне не составило труда. Уже подходя к нему, заметил, как пожилая пара, державшаяся за руки, медленно повернулась от него в мою сторону. Женщина в руках держала платок, спутник же молчаливо её поддерживал, украдкой, с беспокойством, поглядывая на заплаканное лицо. Они неспешно прошли мимо меня, каждый погружённый в свои мысли, может, воспоминания. Похоже, доктор, значил для них очень многое.
«Здравствуйте, Фридрих Карлович! – поприветствовал я профессора, глядя на его фотографию, – Теперь вы снова с женой (она покоилась рядом). Не получилось больше увидеться нам. А ведь я хотел о многом вам рассказать. Отныне и я верю в счастье и любовь! Её зовут Рита. Она геолог. Там, среди бескрайних сибирских лесов и состоялась наша встреча. Вы изменили мою жизнь, и за это я вам очень благодарен. У меня всё-всё хорошо. Знаю, что радуетесь за меня. Рукопись вашу сохраню и, придёт время, опубликую её. Обещаю вам».