– Кубинские! – сказал полковник, всё больше расслабляясь и принимая удобную позу в кресле напротив меня, – вы наверняка знаете, господин доктор, как познакомились европейцы с табаком?
– Да. Я, по этому вопросу, располагаю общими сведениями.
– Если позволите, я немного расширю ваши познания. На Кубе до сих пор, несмотря на запрет католической церкви, практикуется сантерия – древний религиозный культ. Жрецы объявляли волю богов через прорицания, а для общения с богами следовало войти в транс. Так вот, средством для установления контакта являлся сигарный дым. Для чего я вам это рассказываю? Всё просто. Дело в том, что, когда курю, во мне просыпается дух жреца.
И полковник засмеялся, одновременно пристально колюче посмотрев мне в глаза. Я выдержал его взгляд спокойно.
– Разрешите мне задать вам один вопрос, господин полковник. Меня давно терзает любопытство.
– Спрашивайте.
– Я заметил, что ваш адъютант очень привязан к вам. Его отношения с вами выходят за служебные рамки и больше напоминают родственные.
– Да, вы проницательны. Клаус – мой племянник. Ещё с детства он проявлял черты настоящего арийца: смел, умён, исполнителен, ответственен. После самостоятельного выбора военной стези ему никто не мешал, но и не помогал. Клаус многого добился именно своим трудолюбием и желанием возвеличить свою Родину. Я взял парня к себе исключительно за его заслуги и достоинства, и нисколько не жалею. Наоборот, горжусь им и ставлю в пример. Я люблю Клауса, он просто отличный малый. Ему есть в кого быть таким. Его отец, мой кузен, сейчас на фронте, командует дивизией. Знаете ли, в своих письмах он высоко отзывается о русских. Гельмута удивляет их мужество, дело доходит вплоть до преклонения перед ними, что, согласитесь, не должно иметь место. На эту тему мы с ним яростно спорим. Я убеждён, мой двоюродный брат склонен преувеличивать достоинства славян.
– А вас, господин полковник, что-нибудь удивляет в этой стране?
– Это большая страна – задумчиво проговорил Отто фон Шварц, – и из своего опыта могу выделить непредсказуемость, как главную черту русских. Здесь ничего нельзя сказать наверняка. Иногда просчитать их действия становится невозможным, особенно, когда дело касается народного или партизанского сопротивления. Конечно, мы действуем против них довольно успешно. Однако, эмоциональность славян, подверженность сильным чувствам, бывает, ставят в тупик. Под их натиском разум сдаёт свои позиции, и на первый план выходит что-то животное, необузданное, неконтролируемое.
– Почему же непременно животное, господин полковник. По мне, так это великая тайна Бога, которой он наделил русских. Они умеют любить жертвенно, бескорыстно, открыто. Я думаю, вы в этом уже убедились.