«Мюнхаузен» улыбнулся.
– Состоял при посольстве, – доложил он, – В Петербурге. А до этого вместе с императором Александром воевал Бонапарта.
– Так вы такой старый… – вырвалось у Симанина.
– Я уже не старый, – усмехнулся в седые усы «Мюнхаузен», – Как вы успели заметить, я лежу в этом склепе… Вернее, лежал. Вообще, вам не кажется, что это немножко через край, когда тебя выбрасывают из собственного гроба?
– Ну, так это же – нацисты, – сказал Симанин, – Им что живые, что мёртвые…
В следующее мгновение, Василий обнаружил, что сидит в асолютной темноте, и «Мюнхаузен» бесследно исчез. Прислушавшись некоторое время к тишине склепа, Симанин на ощупь вновь отыскал немецкого солдата. Тот невнятно сопел. Спичек больше не было.
– Ты давай, Фриц, не сдавайся! – сказал Симанин солдату, – Выберемся как-нибудь.
Немец не ответил. Похлопав солдата по карманам, Симанин с сожалением констатировал:
– Спичек у тебя нет..
– Найн… – едва слышно печально вздохнул немецкий солдат.
– Что ж вы, как собаки, друг в друга стреляете? – спросил Симанин.
Немец опять только вздохнул…
В этот момент в голубоватом свете появилась усатая физиномия «Мюнхаузена».
– Немецкий зольдат проигрывает, потому что не знает, когда нужно сдаваться, – сказал тот.
В странном голубом свете исходящем от «Мюнхаузена» Симанин довольно отчётливо мог разглядеть и склеп, и раненого немецкого солдата. На высказывание «Мюнхаузена» тот отреагировал чуть заметным покачиванием головы и едва слышным «найн»…
– Поверьте, мне, молодой человек, – продолжал «Мюнхаузен», – Я знаю, что говорю.
Тут немецкий солдат приподнял голову и выдал какую-то фразу на немецком, которую Симанин, разумеется, совершенно не понял. «Мюнхаузен» ответил тоже что-то на немецком, потом рассмеялся, повернулся к Симанину и добавил по-русски:
– …А рюсский зольдат побеждает, потому что не знает, когда нужно сдаваться.
– Да, мы не сдаёмся, – чисто машинально ответил Симанин, а про себя постарался понять услышанное, но, видно, старик уже давно был не в своём уме…
Впрочем, «Мюнхаузен», казалось, не расслышал ответа Симанина и воодушевлённо продолжал:
– Вот имеем ситуацию: мы все умерли и сидим в гробнице. Что будет делать немецкий зольдат? Правильно – быть на посту и охранять вверенное ему имущество; я имею в виду золото, которое сейчас лежит в моём гробу. А что будет делать рюсский зольдат?
Симанину разговор совершенно не нравился и он отрицательно помотал головой.
– Я вам тут ничего охранять не нанимался! – решительно сказал он.
– Вот как? – «Мюнхаузен» громко засмеялся, – И что же будет делать рюсский зольдат?