***
Спустя десяток одинаковых ритуалов по сборке-разбору оружия и его чистке, передо мной лежало письмо. Я не был уверен, что написал все, что надо, но подумал, что Адриану оно понравится. Я постарался рассказать ему о своих товарищах, о своей юности и о том, каким я был до того, как попал сюда. Ему наверняка будет приятно знать, что мы в чем-то схожи. Может, это вообще поднимет его самооценку. Вроде как: тот парень Марк крутой морпех, но в юности он много читал, прямо как я, а значит, я тоже могу стать крутым. Наверное, так рассуждают подростки. Так рассудил бы я в свои 15.
Забавно вспоминать, что у нас в семье почти не велось разговоров на военные темы. Отец, как и положено порядочному американскому семьянину, интересовался политикой, но, насколько я помню, он не одобрял военные действия. Мама никогда не говорила, что думает по поводу войны, армии и организованных убийств людей другой расы, но я был уверен, она бы не была рада видеть своего сына запыленным, в выцветшем камуфляже и с оружием в руках.
К нам во двор однажды забежал чей-то пес, явно домашний, но озлобленный. На нем был ошейник; бедная псина, наверное, убежала от хозяев. Он забежал к нам на участок и просто стал посередине, опустив хвост и голову. Мне тогда было лет 6, но я не испугался. Я стоял рядом с отцом, а он спокойно положил мне руку на плечо и сказал:
– Слышишь, как эта собака рычит?
Я кивнул. До меня и правда доносилось глухое и утробное рычание. Отец, между тем, продолжил:
– Он, может, и не хочет нам навредить, но ему страшно, и он злится. Запомни, никогда не бей того, кому страшно, и кто огорчен. Выясни, в чем дело, успокой, но никогда не бей его, будь это человек или животное.
Он выпустил мое плечо и медленно подошел к собаке. Пес поднял голову и зарычал громче. Отец сел на землю, его голова оказалась на уровне головы собаки, а потом он поднял вверх ладони и что-то негромко сказал. Я и раньше видел, как папе удавалось находить общий язык с животными: с лошадьми на ферме и собаками. В этот раз случилось то же самое. Пес постепенно перестал рычать, а потом слабо завилял хвостом и ткнулся носом папе в ладонь. Отец рассмеялся и потрепал собаку за ухом, а потом подозвал меня, чтобы я тоже подошел. В тот момент, когда я опустился на колени перед псом, а он начал обнюхивать меня, за изгородью появилась пара молодых людей. Они оживились, замахали руками и начали кричать:
– Винни! Эй, Винни, детка! Иди сюда!
Пес снова оскалился и прижал уши. Мой отец подошел к паре и спросил:
– Это ваша собака разгуливает по моему участку?