Он просвистел нехитрую и простенькую мелодию, а потом кинул окурок на землю и тщательно растоптал его ботинком.
– А потом в один вечер она возвращалась домой одна. Я был занят, и не мог ее провести. Хотя знаешь, она просила пойти с ней. Я бы даже сказал, настаивала. Хотя никогда так раньше не делала. А спустя пару часов мне звонит ее мать, и продолжение тебе известно.
Он пожал плечами и прикрыл глаза. Я спросил:
– А…ты навещал ее? Там? Как вообще она туда попала?
– Не ела, не пила, качалась на кровати и кричала по ночам, – Бадди произнес это легко, как скороговорку. А потом открыл глаза и посмотрел прямо на меня, – Звучит достаточно убедительно для больницы?
Я не знал, что на это ответить, но он будто почувствовал, что был слишком резким, и добавил тоном куда мягче предыдущего:
– Конечно, навещал. Приходил почти каждый день. Она меня не всегда узнавала, а когда узнавала, принималась рыдать. Иногда обвинять в том, что я не пошел с ней. Как думаешь, спустя сколько времени я сдался?
Я не знал, что ему сказать, и будет ли вообще что-либо уместно, а Бадди продолжил:
– Две недели, парень. Две недели, и я тут. Думаешь, я просто сбежал? А я тебе скажу – да, мать твою, я просто сбежал. Только не сбеги я, сидел бы рядом с ней в соседней палате. Лучше я сдохну здесь.
Он поднялся и отошел к окну, и я услышал, что он просит у Винни еще одну сигарету. Я слышал, как Винни смеется и спрашивает, что случилось и почему наш духовный практик так много курит, а Бадди как – то отшутился, и они оба стояли и улыбались, а я поднял Коран, который Жаворонок положил на землю.
Книга приятно легла в ладонь, и я, точно так же, как и он, переворачивал страницу за страницей, пытаясь найти ответы на тревожащие нас вопросы. Попадем ли мы домой, не сойдем ли с ума, простят ли нас наши близкие? Теперь мне стали понятны регулярные утренние медитации Бадди и та песня, которую он напевал чаще всего. Но Дженна не могла услышать ее, пока он был в Пустыне, и она, скорее всего, уже никогда не услышит ее, даже если он будет стоять прямо перед ней.
В 20.30 Денни вошел в комнату, где мы сидели, и громко и спокойно объявил:
– Наш отряд в составе оперативной группы Шепард немедленно выдвигается к наблюдательному посту четыре. Будем помогать нашим ребятам. Пять минут на сбор.
Каждый наблюдательный пост разделяло около 20 километров. Я не помню, за сколько мы прошли это расстояние, помню, что это заняло совсем немного времени. Возможно, я ошибаюсь, возможно, мы шли часами. Но перед моими глазами стоят только два кадра: вот я иду за Доном и смотрю, как песок разлетается под моими ботинками, а вот уже виднеются ломаные очертания Аль Сабара.