Каждый праздник мы отмечали так, словно он был последним в нашей жизни, и, если мы не отметим как следует, другого шанса не будет. Я с детства привык к цветным ракетам и петардам на 4 июля, украшению дома на Рождество и костюмам на Хэллоуин, которые мне шила мама.
Может, поэтому у меня никогда не было особого желания куда-то уезжать и жить самостоятельно. Да, я знал, что наступит день, и я уеду в колледж, заведу семью, буду жить своей жизнью. Но, пока я жил с родителями, я наслаждался этим.
Понимаете, они никогда не навязывались мне в лучшие друзья, но они были ими. Я доверял и матери, и отцу, мог рассказать, когда впервые попробовал сигареты или травку, и в ответ я не получал тонну упреков и ругани. Они всегда держали грань, когда твой ребенок доверяет тебе, но в то же время уважает тебя.
«Интересно, смог бы я признаться им, что убивал?»
Я не один раз думал об этом. Я мог рассказать родителям о чем угодно – но будь они живы, смог бы я подойти и сказать: «Мам, пап, я недавно застрелил пару живых людей, потому что иначе мертвым оказался бы я». Они наверняка поняли бы меня и не осуждали, но представить это было сложно. Наверняка им даже никогда не приходила в голову мысль о том, что их сын может стать военным. Я мечтал о журналистике и читал книги – разве такие мальчики становятся убийцами?
Убийцами становятся ублюдки вроде Эрика Доэрти. Эрик и был тем самым долбаным наркоманом, который застрелил моих маму и папу. Я был на суде и слушал все, что говорят об Эрике. Ему было 22 года, он не работал, зарабатывал деньги мелкими ограблениями. Ушел из семьи в 14, подвергался насилию со стороны отца. Вот такие мальчики становятся убийцами.
Помню, в суде Эрик посмотрел мне прямо в глаза. Я тогда вздрогнул. Все время слушания он сидел, слегка покачиваясь, еще не отойдя от своей наркотической дремы. И вдруг он смотрит прямо на меня, ухмыляется и говорит:
– Мы похожи, парень.
Меня передернуло, будто он провел по моей щеке своей костлявой рукой. А Эрик расхохотался, потом согнулся пополам, и его вырвало.
«Мы похожи, ты да я».
– Эй, – Вик потряс меня. – О чем задумался?
– Да так, – я потряс головой, будто хотел вытрясти из нее воспоминания,– вспомнил родителей, вот и все. Ну а ты, Вик? О ком думаешь, пока мы морозим тут задницы?
– О девчонке из Колорадо, – улыбнулся он. – Такая мелкая, забавная. Рыжая, говорила, у нее вроде папаша ирландец. Я вечно дразнил ее, типа она огонь в постели.
– А она огонь? – мне передался игривый и легкий настрой Вика.
– Так и не попробовал, – Вик принялся обшаривать карманы в поисках сигарет. – У нас все вот-вот ко всему шло, ну ты понимаешь: родителей нет дома, она купила какой-то шикарнейший кружевной лифчик и спрашивает, как она мне нравится в форме совратительницы.