Парни переглянулись, потом посмотрели на Адриана. Он тяжело дышал, все еще сжимая кулаки, и он был готов к тому, что сейчас его, возможно, изувечат. И, если бы он побежал, его наверняка загнали бы и избили, но он оставался на месте, и это повлияло на мыслительный процесс в головах этих шкафов.
– Знаешь, Брэди, – прогудел один из них, – пацан за себя постоял. К нему претензий нет.
Второй просто молча хлопнул Адриана по плечу, отчего тот пошатнулся, и кивнул на дорогу. Ошарашенный Адриан так же молча кивнул ему и медленно пошел по направлению к дому.
Брэди вскочил на ноги, собираясь догнать и убить щенка, но парни мягко надавили ему на плечи, заставляя вновь сесть на землю.
– Тебе бы в больницу, чел, – размеренно сказал его друг. – Мы тебя проведем.
Они подняли Брэди и повели его в противоположную от дома Адриана сторону. И пусть это был не Ирак и не Пустыня, но этот маленький бой Адриан для себя выиграл.
***
Кружок журналистики издал уже второй выпуск газеты, и Адриан удивлялся тому, как много ребят читали ее. Иногда, когда он шел по школьному коридору, к нему подходили незнакомые парни и девушки, кивали и говорили: «А у меня на войне брат/дядя/кузен, спасибо, что пишете обо всем этом». Информацию было легко найти – сложность заключалась в том, чтобы отсортировать ее и постараться подобрать только правдивые факты. Телевизор говорил одно, газеты могли говорить другое, а семья в соседнем доме вообще опровергала все источники массовой информации, держа в руках помятое письмо, из складок которого сыпался песок.
И, если Адриану еще с трудом давалось общение с семьями пехотинцев, Бет находила общий язык со всеми. Она располагала людей к себе с первых минут общения, и они рассказывали ей все: о чем пишут им пехотинцы, что происходит в Пустыне, сколько человек убито. Разумеется, газета не могла опираться только на эти «сведения из непроверенных источников», но кружок старался максимально честно описывать происходящие события.
Ежедневные упражнения, школа, кружок журналистики, прогулки с Бет и работа в кафе – в жизни Адриана происходило слишком много событий, чтобы он поддавался унынию из-за того, что Марк не может ему писать. Адриан словно дал себе внутреннюю установку, что все будет хорошо, и не отступал от этого ориентира ни на шаг. Так было куда легче ждать. Его мать видела, что сын, вместо привычного уныния и потерянности, сосредоточился на определенной цели, и это будто сняло с ее плеч огромный груз. Она видела, что Адриан вернулся домой с разбитым кулаком, но также она видела, что на этот раз он в порядке и он не избит. Она видела, что он молча прикусывает губу, когда по телевизору показывали очередной репортаж, а потом так же молча идет в гараж. Адриан становился все больше похож на Эшли, и она постепенно переставала за него бояться.