Франк, наш сапер, приближался ко мне медленно, но, в то же время, плавно. Я невольно залюбовался им. Мы мало общались, и я почти ничего о нем не знал. Он был не самым общительным парнем, но и угрюмым одиночкой он не был. Я знавал саперов, которые постоянно шутили по поводу своей работы и жили как будто сегодняшним днем. У Франка же были другие планы на эту жизнь, помимо собственной гибели. Он относился к работе так, словно его смена вот-вот закончится и он, наконец, отправится домой. Он мне нравился. Я чувствовал, что он не собирался умирать на поле боя.
– Эй, малыш, – донесся до меня глубокий и низкий голос Франка, – как ты?
Меня не обидело его обращение. В конце концов, в его руках была моя жизнь, поэтому я ответил:
– Все ок, только задница чешется.
– Почеши, – хохотнул Франк и выпрямился. – Чисто. Давай проверим, что за херню ты нашел в песке. Дай бог, это будет кучка верблюжьего дерьма.
Я выдохнул и потянулся, а Франк присел на корточки рядом со мной и начал не спеша разгребать песок.
– Блять,– донеслось до меня, и я опустил глаза, чтобы отскочить в сторону и громко выругаться.
В песке лежал ребенок.
Неудивительно, что мои пальцы наткнулись на что-то твердое: труп успел закоченеть. Ребенок лежал в песке лицом вверх, и я видел, что это был мальчик. На вид лет 6 или 7, черные волосы, в которых навсегда застрял песок. Рубашка на мальчике грязная, вся в пятнах, а посередине – дырка с неровными краями. Еще на ребенке были какие-то серые штаны, а на маленькой ручке оставалась чудом уцелевшая красная нитка.
– От сглаза, – ровным голосом сказал Франк. – Мусульмане вешают на запястье красную нить от сглаза. Чтобы до них не добрались злые духи.
Я присел на песок рядом с трупом мальчика и равнодушно наблюдал, как Франк бережно осматривает его. К нам подходили парни, и, по мере их приближения, гул голосов сменялся на тишину.
– Мать твою, – сквозь зубы выдохнул Дон, – мать твою.
– Кстати о матери, – так же ровно отозвался Франк, – она должна быть где– то рядом. Сам мальчишка бы так далеко не добрался. Впереди только Кувейт, а позади нет ни одного населенного пункта.
Мать мальчика нашлась примерно в десятке ярдов от сына. Это была смуглая и молодая женщина, одетая в простую одежду. В отличие от сына, точка смерти была у нее на затылке.
– Убегали,– бесцветным голосом сказал Денни, – бежали из города, а их догнали. Может, пацан начал реветь, когда его матери прострелили голову, и они решили избавиться от проблемы.
– Зачем ей было убегать из города? – спросил Вик, который присел рядом со мной.