– Привет!.. – бросил Андрей и несколько неуклюже, как ему показалось, нырнул к подъезду.
– Привет, – с неохотой, будто делая одолжение, ответила Лиля.
Она горела желанием получше рассмотреть Андрея, но все время отводила глаза в сторону, изо всех сил удерживая свое любопытство. Будь Андрей не таким напряженным и более внимательным, то обязательно разглядел бы неподдельный интерес соседки к своей персоне.
Андрей закрыл за собой дверь квартиры и невольно стал принюхиваться. Почему он в обед не заметил, что в квартире пахнет сыростью?.. Сейчас он очень хорошо чувствовал, что сырость была, и всех острее ею пахло в прихожей. И чем-то таким знакомым сопровождался этот сырой запах, и Андрей все силился вспомнить, чем же это пахнет. Он, обойдя всю квартиру, вернулся в прихожую, где на него и налетел запах, и разглядел в углу, у двери полный мешок картошки.
– Точно!.. – сказал он вслух сам себе и развеселился.
«Значит, отец уже был сегодня у бабушки. Значит, сегодня будем убираться в погребе. Там, наверное, сто лет никто капитальную уборку не делал» – подумал Андрей и в приподнятом настроении, с жадностью выпив на кухне стакан воды, пошел в комнату делать набросок нового рисунка.
Его, кажется, что-то успело зацепить, когда он то ли шел с тренировки домой, то ли, когда стоял у подъезда. Он не до конца понимал, что же именно его вдохновило и, главное, на что. Его тянуло взять в руки мягкий карандаш и провести им по чистому белоснежному листу.
Ему захотелось рисовать. Он с детства любил рисовать и рисовал, когда хотелось, а хотелось практически всегда. И Андрей рисовал буквально везде, чем угодно, и на чём угодно. Дома в дождливую или морозную погоду, он рисовал в тетради или альбоме и слушал в пол уха разговоры взрослых и (или) бормотание телевизора, но совершенно не вдумывался в смысл произносимых слов. Его не интересовало, о чем разговаривают родители и какую передачу или фильм показывают по телевизору. Ему очень симпатизировала сама атмосфера – он сидит и рисует, а вокруг происходит движение. Родственники или друзья родителей, что приходили к ним в гости, каждый раз подмечали, что Андрей спокойный и не озорной ребенок. А Андрею же просто доставляло удовольствие сидеть за столом, на полу, да неважно где, и что-нибудь рисовать, когда вокруг столько разговора и шума. Ему как-то по-особенному радостно делалось, и эта радость рисовалась у него на лице серьезно-увлеченными красками. Еще же Андрей мог, играя в песочнице вдруг начать чертить пальцем или палочкой на песке человечков или котиков, или маленькую, но шуструю птичку, что вот-вот поймает клювиком нерасторопную букашку. «ВоробЫшек» – так он любил говорить.