Никифор Степанович, муж её, с которым прожила большую, счастливую, раньше казалось – бесконечно долгую молодость, который уже раз звал её во сне к себе в гости.
Она бы и пошла, да что-то удерживает на Земле, не даёт покоя. Давит ощущение некой незавершённости: словно писала, сочиняла письмо, но забыла о главном сообщить и никак вспомнить не может, чего именно запямятовала.
Иногда ведь случайно пропущенная точка напрочь меняет смысл написанного предложения. Казалось бы, всё в этой жизни сделала правильно: дочерей вырастила, дом обиходила, даже профессию свою учительскую по наследству передала. Рождения внучек дождалась.
Замечательные девчоночки: шустрые, любознательные, милые.
Сдаётся Ирине Сергеевне, что неспроста не призывают её на суд Божий. Есть значит за ней должок. Может урок какой не до конца выучила или не туда свернула на пути к неизбежному.
Теперь предстоит упущенное выправить. Да и то, коли подумать, жизнь – это драма, состоящая из многих тысяч новелл и антрактов, театральное действо с предсказуемым финалом.
Если всю пьесу хорошо обыграл, а последнюю сцену показать достоверно поленился, зритель не поймёт толком, в чём суть.
Остаётся только гадать, о чём поведать хотели. Свой спектакль нужно обязательно до опущенного занавеса отыграть. Сентиментальную слезу пусть другие роняют.
Ирина Сергеевна свои горючие потоки давно выплакала. Если и осталась внутри души какая горько-солёная капля, следует сберечь её на крайнюю надобность. Слеза – тоже богатство.
Вон как дочки для неё стараются, хотят, чтобы подольше поскрипела. Глаза лазером отремонтировали, катаракту сняли, больные лёгкие подлечили. Зачем хлопочут? Нет своего здоровья, а от подаренного рая счастья не будет.
Давно уже свыклась Ирина Сергеевна со своими болезнями, кроме одной, пожалуй. Несколько лет назад инсульт разбил. Долго разговаривать не могла, еле передвигалась. Сейчас отпустило маленько.
Речь вот только замедленная и не очень связная. Соображает, правда, нормально. Всё понимает. По дому по мере сил старается помогать, только дочки не дозволяют напрягаться. Наверняка боятся, что побьёт чего, испортит.
Сиднем сидеть тоже не здорово. Скучно. Только память и спасает. Странная память, клочковатая, но живая.
Странно жить теперь стали. Друг перед дружкой павлиньи перья распускают, словно на чужой свадьбе пируют. У кого чего больше, сдобнее и толще. И детишек тому же учат с малых лет.
Нет бы усилия и способности на доброту истратить, жизнь друг другу облегчить, наоборот – алчностью, тщеславием, завистью себя изводят. Не дай бог у соседа добра больше окажется.